Семь искусств, №40

Незаурядность его как лектора в немалой степени обусловлена тем, что родился он в семье учителя и потому имел особый вкус, особое уважение к труду преподавателя и педагога, которые воспитывались у него с детства, с младых ногтей. В возрасте 23 лет он уже читал лекции студентам в Ленинграде с благословения А.Ф.Иоффе.

В новых законах об образовании и о науке (о РАН) соединились мечты чиновничества о всеобщей унификации, воинствующее невежество многих депутатов, коррупционные мотивы, тотальное недоверие к людям, открывающее широкие ворота для коррупции всякой мелкоты, и глубоко ошибочные представления многих ведущих экономистов о том, что есть наука и образование.

Едва ли не больше всего в Гоголе Розанова раздражает смех. Надо заметить, что Розанов своеобразно относится к этой категории. Смех для него не просто воплощение отрицания всего для него дорогого, но мистическое олицетворение другого мира. Смех – неотъемлемая часть сатанизма для Розанова.

Слово, безусловно, палка о двух концах, ибо та же разговорчивая европейская культура породила чудовищную бюрократию инквизиции и вылившуюся в кровавейшую бойню полемику Реформации. Слово стало орудием давления, пытки и убийства. Именно поэтому процесс Жанны д'Арк, только в 1920 году признанной святой, занимает четырнадцать томов.

Этот пожилой синьор определился на русскую службу в День дурака, а именно - 1 апреля 1732 года. Тогда он еще не ведал, что станет впоследствии любимым дураком императрицы Анны Иоанновны. Звали его Пьетро Мира и был он скрипачом-виртуозом и актером-буфф в итальянской театральной труппе маэстро Франческо Арайя, прибывшей в Северную Пальмиру для царской забавы.

По официальным данным, до 40% населения Италии жили в состоянии постоянного недоедания. Карточную систему ввести-то ввели - но выдавалось по карточкам все меньше, и престиж дуче от этого очень пострадал. Он, собственно, и сам понимал, что теряет популярность, и пытался вернуть ее старыми, хорошо отработанными трюками.

Эта опера - не столько романтический, сколько психологический феномен. В ней Вагнер впервые сумел выразить то, что чувствовали, о чём догадывались тысячи его современников, то психологическое состояние, которому пришла пора в конце XIX века, то видение мира, которое потом охватило всю интеллигенцию и варьировалось в тысячах произведений, в том числе – довольно жалких.

Музыка Мессиана, исполненная на открытом воздухе в жуткий мороз, среди тысяч заключенных, при очевидном непонимании немцев мессианства, происходящего на их глазах, музыка, не заряженная никакой идеологией – лишь одной силой «в Бога верую!» – воспевала Надежду для всех, сеяла на пепелищах человеческих душ новые семенa будущего цветения, чему залогом был утренний хор птиц...

Архитектура рождается творцами, несущими особенности своего времени, своего поколения. Вы смотрите на сооружение, вы не знаете имени архитектора, вы даже можете не знать названия города, но вы чувствуете в каждом неординарном сооружении дух времени. На сколько лет-десятилетий вы можете ошибиться в оценке времени постройки?

Были, были такие времена, дорогие современники по 21 веку, когда спекулировать книгами было не менее выгодно, чем джинсами, когда грабители специализировались по домашним библиотекам, а продавщицы книжных и особенно букинистических магазинов чувствовали себя гранд-дамами, вели себя соответственно, и ни на какой козе к ним нельзя было подъехать.

На Евтушенко был пиджак в бело-алых то ли ромбах, то ли спиралях. Шея завёрнута в пурпурный кашемировый шарф. На голове кепка с узорами калейдоскопа. Не хватало на плечах золотых эполетов, как у Майкла Джексона, или бриллиантовых камней и блёсток, как у Либерачи.

Архив образовывался сам собой, в частности, в Киеве в 1919 году, когда О.Э. Мандельштам познакомился со своей будущей женой, Надеждой Хазиной, у него была с собой небольшая корзинка с автографами и черновиками. И именно эти бумаги в том же году искурил в Крыму Александр Мандельштам — его любимый средний брат.

При знакомстве русские эмигранты первым делом интересуются, к какой волне принадлежит их встречный. И дальнейшее отношение уже зависит от номера волны: первая презирает последующие за «советскость», вторая с пиететом смотрит на первую и с дрожью отвращения на третью, а третья плюёт на всех, ругает как Запад, так и Восток, и открывает кавказские рестораны на перекрёстках американских улиц.

В 1974 году в Педагогическом институте им. Герцена при тайном единогласном голосовании коллег Эткинд был лишён всех званий, в том числе и учёного звания профессора. Затем он был изгнан из Союза писателей, где состоял с 1956 года, лишён гражданства и выдворен из страны по сфабрикованному КГБ «делу».

Он выбрал две книги, которые открыли перед ним всю панораму экономической науки – с полярно противоположных позиций. Из первой ему стало ясно, «что экономикой можно заниматься, как физикой», но из второй было видно, «что там для многого нужны рассуждения не как в физике».

Вопрос заключается в предположении, что некоторые странности Ухтомского объясняются не личными проблемами, и не противоречием между “внешним рисунком жизни” и ее “внутренним содержанием”, а наоборот – очень хорошим соответствием, пригнанностью его сознания и предложенной ему “хозяевами истории” исторической роли.

Делясь новостями, Ухтомский сообщал о серии арестов в университете, где были взяты, а затем высланы из страны видные философы, социологи, юристы, экономисты: Д.Ф. Селиванов, Н.О. Лосский, Л.П. Карсавин, упоминавшийся П.А. Сорокин и другие (знаменитый «пароход философов»). Сообщая своему учителю о новой волне репрессий, Алексей Алексеевич опасался, что похожая участь постигнет и его самого, и его неугомонного брата. Эти опасения не были напрасными.

когда-нибудь я вспомню все что знал и все что вспомню рассую по полкам и даже тем чего не вспомню толком набью до люстр библиотечный зал

А мы с тобой совсем не совпадаем во времени, в пространстве. Привыкаем к отсутствию друг друга, но душа, нам верою и правдою служа, саднит и кровоточит от урона…

Утонут стихи в незапамятной Лете, склонятся над ними плакучие ивы... За то, что они существуют на свете, любите поэтов!

Выходи! Рассчитайся на первый-второй И не жди от кого-то ответа – Кто сегодня палач, кто сегодня герой, Кто сегодня умрет до рассвета.

А что значит Россия в себе, «an sich»? По-своему тоже подсела на великую свою литературу. И благодаря этому – великая демократия. У каждого властителя дум свой электорат. Нельзя одновременно голосовать за обоих кандидатов. Здесь как на большой дороге: «Жизнь или кошелек!». Толстой или Достоевский?

Нет, мерзавцы, нет! Сталин не уйдёт от вас. И люди – тысячи и тысячи и тысячи – будут носить его портреты. И клясться его именем. И ожидать его нового прихода в этот мир. А пока – будут стоять в очереди, чтобы взглянуть на него. Не на эту высохшую куклу. На него, Сталина. Вождя. Отца. Учителя.

Товарищеский суд постановил лишить гражданина Лапландина А.П. документов сроком на два года, и средств к существованию - на шесть месяцев. Городской суд одобрил постановление товарищеского суда, смягчив тем не менее приговор, заменив лишение документов на понижение разрядности документов на две ступени на неопределенный срок.

Февральский Карнавал уже начался, по каналам Венеции на моторных лодках носились живописные персонажи в масках, пахнувшие духами и тиной, и я неслась со своим кавалером на розовой лодке то ли по узкой полоске серой воды, то ли по серому небу, стиснутому старыми домами гниющей Европы.

Деля была на втором месяце, а к Бусе вернулось вдохновение, и она стала сочинять по стихотворению, а то и по два в день. Поэзия была на самые разные темы: от досрочного завершения уборочной до соловьиного пения в ветвях кленов, но с непременным включением рифмы: «Ройтер – тойтер».

Занавес белеет в складках, Она ступив два шага, обернулась, Недвижна занавеска, свет Колеблется в ее глазах.

Объединять Лопахина и Дягилева лишь по признаку их двойственности было бы очевидной натяжкой, если бы не одно совпадение. В пьесе Чехова присутствует почти дословная цитата из статьи о скандинавских художниках.

В книге «Пылинка на ветру» собраны стихи в основном последнего десятилетия. Золотой возраст человеческой осени заставляет автора все меньше смотреть под ноги, вороша опавшую листву страниц, а больше вглядываться в небеса, разговаривая с Ним, путь тот не с нимбом, а скорее в талесе.

Пиво в Чехии - это не просто напиток и господа - не просто питейное заведение. Это культурное явление, особая субкультура. Я думаю, для многих пиво является символом Чехии. Не знаю как в других странах, но в России в это понимание немалую лепту внесли Ярослав Гашек, Йозеф Швейк и … лингвист и переводчик Пётр Богатырев, подаривший нам русского Швейка.