Литературный меридиан, №81

Эта зараза ползёт и к нам. На постановку «Хованщины» вывалил весь бомонд политической и всякой элиты. Но до чего ж смешно, как вся президентская рать, все демодеятели пошли изъявлять свой восторг маэстро и прикладываться к руке его недавно венценосной певицы-­супруги. Почему недавно? А недавно Вишневская сыграла сексуально озабоченную императрицу, поэтому. О, тогда демжуры таким же согласным хором голосили о великом событии во МХАТе...

Литературный редактор (!) одного из журналов пишет в стихах: «Когда жена ОДЕВАЕТ осеннюю обувь […] » (выделено мной. – В. Б.), а его супруга, будучи главным редактором (!!) упомянутого журнала, видимо, так очарована этим посвящением, что и не думает поправлять благоверного, сделавшего её, по сути, шизофреником, ибо одевать что-либо на себя может лишь тот, кто страдает раздвоением личности...

И тьма – как будто тень от света, / И свет – как будто отблеск тьмы. / Да был ли день? И ночь ли это? / Не сон ли чей-то смутный мы?

...В праздновании 1903 года участвовала и Ея Императорское Высочество Великая Княгиня Ольга Александровна, родная Сестра святого Царя Николая Второго. Свидетельство члена Императорской Фамилии, так любивших преподобного и приложивших много сил для его прославления, для нас бесценно. Рассказ Великой Княгини сохранился в редчайшей книге об Угоднике Божием, написанной Анатолием Тимофиевичем и изданной к 50-летию прославления святого попечением сестер основанного в 1949 году в США Ново-Дивеевского Успенского женского монастыря...

Славен дух, что нас соединит: / только связью с небом мы и живы. / Нашим бденьям спутник молчаливый – / времени медлительная нить.

Эвелин – милая молодая девушка напоминала майскую розу в пору цветения. Высокая, с тонкой талией, небольшой грудью и ворохом светлых шелковых волос, она являла миру образ невинности и доброты. Голубые глаза всегда смотрели приветливо, а голос звучал нежней колокольчика. Она оказалась дочерью бедной белошвейки. Мать, сама еще нестарая женщина, выбивалась из сил, чтобы прокормить маленькую семью. Эвелин не знала, кто ее отец – мать глубоко в душе хранила эту тайну и не поощряла никаких расспросов. ..

Наступит день – уйду за горизонт, / Как солнца луч последний я исчезну / И погружусь в блаженный тихий сон. / Две грани бытия… Я – между.

Целебна радость и вредна печаль... / Не потому ли радости так мало, / что... кто-то есть, кому веселья жаль / для нас, а вот печали – той навалом?

Не погрешу против истины, если скажу, что вертолёты в то время сновали над буровыми, как стрекозы в жаркий день над водой. Конечно, это не говорит о том, что они бесцельно гонялись туда-сюда. Нет. Каждый рейс вертолёта заранее заказывался экспедицией и оправдывался или перевозкой грузов, или доставкой людей. За долгие годы работы там я налетался досыта на всех типах гражданских вертолётов...

Где вы, наивные детские годы?.. / Юность промчалась, как вешние воды. / В зрелости делать пытался погоду. / И... стихшим дождиком – в землю, в природу.

Следующей весной история грозила повториться. В конце мая на черемухе вновь зазвучали до боли знакомые позывные кукушки. Петух наш опять приосанился, взлетел на забор со своей песней. «Ну, уж нет, друзья! Не выйдет, мораль сей басни мне ясна!» – сказал я себе и, подобрав камень, метнул его в сторону черемухи...

Я – женщина, я так сильна, / Что, холодея от мороза, / Когда уйдешь ты от меня, / Я буду петь, глотая слезы.

…Гашу бессонницу подушкой, / Прошу всю ночь не ныть бока. / И шлю проклятия одышке, / И ломку рук терплю пока…

Теперь ясно, чему учат в лито и на семинарах молодых литераторов в Омске. Здесь учат быть традиционными. Наличие школы предполагает наличие традиций. Леониду Мартынову приписана неприглядная роль учителя Ерофеевой-Тверской и Шелленберг, которые наставляют на путь истинный своих «семинаристов» и «литобъединенцев»...

если только отбросить наречье птичье / и понять, для чего предназначен невод, / то, постигнув значенье всего величья, / можешь смело поставить оценку: неуд

– ...Но очень скоро приключилась новая беда, – продолжил свой неспешный рассказ учитель. – Белыш каким-то образом изловчился перекусить свой ошейник (а может быть ему помог в этом большой и сильный Рэкс!), и, получив столь желанную свободу, в придачу к прежним курицам он умудрился загрызть красавца-петуха, любимца всего двора...