Опустошитель, №1234

Я сидел за барной стойкой. Марк привел меня в это место. Они все глядели. Мой сосед высыпал из кожаного чехла пригоршню серого порошка, разровнял его пальцами и втянул ноздрей. Я заворожено смотрел на него, и когда он в ответ грубо вскинул на меня глаза, шмыгая носом и сгребая остатки порошка, мне пришлось отвернуться. Тут передо мной на стойку упала волосатая рука, потом поднялась, и на открывшейся поверхности возник маленький кожаный чехол и пластиковая карточка с большой буквой «Ю» по центру.

Ночь мы провели за игрой, притворяясь, что снимаем короткометражный фильм. На кухне Илья в одних трусах вставал на мостик, грузное тело выгибалось над полом. Я подходил, облаченный в мятый белый халат, доставал из кармана складной нож и проводил лезвием, едва касаясь живота, так, что на коже не оставалось никаких следов.

Идея «Упражнений в стиле» возникла у Кено еще в тридцатые годы. Исходным толчком можно считать концерт «Искусства Фуги» И.С. Баха в зале Плейель, где Кено оказался вместе с писателем Мишелем Лейрисом, который вспоминает: «Я помню, что мы слушали очень увлеченно, и, выходя из зала, подумали, что было бы интересно сделать что-нибудь подобное, но в литературном плане (рассматривая произведение Баха не как контрапункт и фугу, а как выстраивание произведения посредством почти бесконечных вариаций на какую-нибудь простейшую тему). По-моему, у Кено это получилось с «Упражнениями в стиле», которые было бы ошибочно воспринимать как нечто сугубо юмористическое»

Со своего ложа видит она как восходит Венера. Еще. Со своего ложа в ясную погоду видит она как восходит Венера а за ней солнце. Тогда она сердится на основные устои жизни. Еще. Вечером в ясную погоду она торжествует реванш. Над Венерой. У другого окна. Сидя прямо и неподвижно на старом своем стуле она сторожит лучезарную. Старый сосновый стул с перекладинами и без подлокотников. Она выплывает из последних лучей и все сильней и сильней сверкая клонится к горизонту и в свой черед низвергается в бездну. Венера. Еще. Прямая и неподвижная сидит в нарастающей тьме. Вся в черном. Это сильнее нее – хранить осанку. Часто она застывает на месте когда встает на ноги и куда?то бредет. И лишь долгое время спустя находит силы идти дальше. Уже не помня ни куда ни зачем. Особенно трудно вставать с колен. Одна рука лежит поверх другой обе на что?нибудь опираются. Например на ножку кровати. А к ним прижимается голова. И вот она словно окаменела перед лицом ночи. Темноту прорезает только белизна волос и голубоватая белизна лица и рук. Для глаза которому больше не нужен свет чтобы видеть. Но это теперь. Словно она все еще жива бедная.

Тот, кто хочет разгадать такого инородного человека, как Беккет, должен почувствовать вес выражения “оставаться в стороне”, этого немого девиза каждой беккетовской минуты, — всего таящегося за ним одиночества, всей подспудной одержимости, самой сути этой обособленной жизни, сосредоточенной на труде, безжалостном и бесконечном. От адепта, ищущего просветления, в буддизме требуется упорство “мыши, грызущей гроб”. Любой писатель, достойный своего имени, живет таким напряжением. Он — из породы разрушителей, которые приумножают существование, наращивают его путем подрыва.

30 фильмов, которые не понравились Андрею Тарковскому

У искусства и общества диаметрально противоположные задачи: общество готовит человека к жизни, а искусство ? к смерти, и поэтому общество порабощает, а искусство освобождает, так же, как и смерть освобождает человека от жизни, а по большому счету, и вообще от всякой ответственности.

Однажды директор центра современного искусства "Гараж" Дарья Жукова взобралась с ногами на скульптуру Бьярне Мелгарда, римейке другой скульптуры, Аллена Джонса, чем взбудоражила все культурное сообщество.

Журнал Алена де Бенуа «Кризис» осмелился начать спор о современном искусстве: не является ли оно на самом деле обманом. СМИ немедленно объединились, чтобы объявить это преступлением, предательством со стороны «крайне правых». На самом деле, все знают (хоть никто и не говорит открыто), что за почти 50 лет «современное искусство», поддерживаемое государственными субсидиями и оценками СМИ, добилось лишь академичности и снобизма, а теперь постепенно рушится. Какой парадокс: современное искусство, своей творческой и жизненной силой должное послужить борьбе против академизма, само тонет в консерватизме ещё более радикального толка. Его постигла судьба коммунизма. Оно превратилось в официальное искусство, нулевое искусство.

Мы встретились с философом Алексеем Лапшиным в московском парке, чтобы поговорить о красоте. Весна выдалась взбалмошной, температура то и дело скакала через ноль, поэтому было очень грязно. Но договоренность есть договоренность. Я надела высокие сапоги, одежду, которую не жалко было запачкать, и отправилась на встречу.