Парус, №3311

И смерть становится привычкой,/И неподвластна жизнь уму./Но вдруг ночная электричка/Напополам разрежет тьму./И, подхватив озноб колёсный,/Зажав соломинку во рту,/Поделишь жизнь на до и после,/И загоришься на ветру.

После дня дурного зноя,/Лужи вспенив добела,/Дождь прошелся полосою/По окрестностям села —/Лето пыхнуло по чащам/До назначенной поры/Серым облаком гудящей/Беспокойной мошкары...

Религиозное самосознание западной культуры и литературы восходит к ветхозаветно-иудейскому, античному и католико-протестантскому вероучению об избранничестве и предопределении, что стало мировоззренческой основой гуманистических ценностей, базирующихся на смешении и секуляризации различных религиозных категорий, итогом чего стал «самоутвержденный индивидуализм» (А.Ф. Лосев)

Так что, если судить не по крайностям и по их количеству, а по исходным побуждениям, то оба фланга русского зарубежья имели свою правоту. Если одни призывали быть готовыми к всегда близкому пришествию антихриста, концу времен и Страшному суду, — то другие ощущали столь же вечную близость Царства Божия, пытаясь Его уловленным дыханием улучшать, насколько возможно, несовершенный мир, сопротивляться силам зла в нем.