Заметки по еврейской истории, №8-90

Теперь можно было разобрать мычанье, топот и рев стада. Сычев не ошибся: налезая друг на друга, широким фронтом шли сотни коров всех мастей и расцветок. Шли они обратно, на запад. И у каждой болталось воспаленное, чудовищно распухшее вымя. Увидев людей, коровы поворачивали тяжелые свои головы и жалобно мычали, но не останавливались, как будто понимали, что никто им не поможет.

С малых лет фамилия и имя этой женщины были у меня на слуху. В те годы я встречал её на детских утренниках, много раз видел на праздничных демонстрациях. Чуть сутулясь, она шла с другими руководителями во главе колонны Ворошиловского района – от ул. Толстого, 7 до Куликового поля. После парада – до Лейтенантского пер. (теперь пер. Вице-адмирала Азарова) на Французский бульвар. Здесь после демонстрации складывали на машины уже «отработавшие» транспаранты, флаги, портреты вождей... По отрывочным рассказам отца и его коллег к Асе Борисовне относились уважительно, она отличалась скромностью и никогда не выделялась среди сослуживцев.

Её жизнь была тяжела и трагична. Эмиграция, после которой семья осела в Париже. Нищенское существование и нелёгкий труд были лишь прелюдией к первому большому горю – смерти младшей дочери, двухлетней Насти. Пройдёт десять лет, и не станет старшей, двадцатитрёхлетней Гаяны, за год до этого вернувшейся в Россию. И невольно вспоминается Йов, искавший ответ на вопрос о страдании. Но Йов, потеряв детей, вновь обрёл радость отцовства – был вознаграждён новой порослью; мать Мария ушла из этого мира на пике страданий...

Дела сторонников, попутчиков и усердных исполнителей воли Ленина, Сталина, Гитлера, Геббельса, Гиммлера, Эйхмана, Муссолини, Мао, Пол Пота, Иди Амина, Роберта Мугабе, Радована Караджича, Слободана Милошевича, Саддама Хусейна и Ким Чен Ира свидетельствуют об обратном. Чтение истории секулярного зла за последние сто лет в книге Джонатана Гловера «Человечность» должно излечить сознание каждого, кто думает, что нужна именно религия для убеждения людей совершать зло с верой, что они делают добро.

Рамбам[3] следующим образом объясняет поведение Шимона и Леви (Мишне Тора, раздел «Законы царей» гл.9, ст.14): «Население Шхема пренебрегло выполнением законов Ноаха, переданных ему Всевышним после потопа. Сын городского головы, похитив девушку и надругавшись над ней, не только не был осужден, но и получил поддержку своих сограждан, которые, мало того, что пошли на такую болезненную операцию, как обрезание (какое коварство!), но и были готовы объединиться с еврейским народом (а это уже совсем, ни в какие ворота!)». Если в обществе нет закона, подчеркивает Рамбам, такое общество подлежит уничтожению (!). И эта миссия пала на плечи братьев пострадавшей девушки.

4. Иди, скажи рабу Моему Давиду, так Господь говорил: Не ты построишь Мне дом обитать. 5. Не обитал Я в доме со дня, когда вывел Израиль, до этого дня, был Я: из шатра в шатер и из скинии(б). 6. Где ни ходил бы со всем Израилем, хоть слово сказал одному из судей Израиля, которому повелел народ Мой Израиль пасти, говоря: Почему дом из кедра Мне не построили?

Как видим, «зацикленность» на национальном вопросе была не свойственна не только Сковороде, но и его веку. В частности, тогдашней Украине. Абсолютно чужд просветителю шовинизм, ненависть к какому бы то ни было народу, вере или культуре. Так же, как лицемерие, трусость, маскировка своих взглядов. Ведь не боялся он писать такое, за что могли обвинить в ереси или кощунстве. От монастырской тюрьмы народного мудреца спасала лишь его огромная популярность. Гуманист и патриот Сковорода верил в духовное возрождение своего народа, в добрую природу даже глубоко испорченных обществом людей. Источник бед Украины он искал не в других народах, а в падении ее социальной верхушки.

Его история похожа на роман, перед которым бледнеют сказки «Тысячи и одной ночи»: головокружительные интриги, любовные драмы, ревность, месть, взлеты и падения. Достаточно сказать, что история восхождения Сайфа началась с клятвы мести местному правителю-христианину, который насильно взял себе в жены его красавицу-мать, а жена Сайфа считалась красивейшей в мире женщиной. В конечном счете, он пал от рук своих собственных преторианцев из числа эфиопов, а его последователи были свергнуты персами.

Даже если такая афера не происходила, ясно, что Израиль действовал, желая во что бы то ни стало достичь мира - хотя бы в рамках т.с. "эксперимента". Т.е., как говорит арабская поговорка - "если бы" превратилось в "алевай" ("дай-то Бог !"). Но поговорку израильские вожди или не знали, или не придавали ей значения. Даже если бы не было "афер" в 1973 или 1992 гг, их можно было ожидать каждую минуту. "Каждая война основана на обмане", - сказал китайский полководец Сун-Цу. И добавил: "Не надейся, что враг не придет - надейся лишь на свой ответ ему. Не надейся, что враг не нападет - надейся..."

Особым видом «изуверства» со стороны наших инструкторов были попытки потренировать нас в ситуациях «вертиго» - потери пространственной ориентации. Мы закрывали глаза и оставляли рули, а наши инструкторы совершали серию манёвров, чтобы сбить наш вестибулярный аппарат с толку, а потом приказывали открыть глаза, определить ситуацию и как можно скорей вывести самолёт в прямой горизонтальный полёт. Это было не просто – открыв глаза и осмотрев в тусклом свете под ширмой положение приборов, надо было быстро принимать решения о том, что делать, абстрагируясь от ощущений своего тела и доверяя только показаниям приборов… А наши инструкторы были большие шутники – большинство из них были старше нас на 3-5 лет – и могли «загнать» нас в мёртвую петлю и передать управление в вертикальном положении, когда скорость самолёта резко падает и неосторожными движениями рулей можно было угодить в штопор…

Трудно сказать, как долго он спал, и как высоко успело подняться солнце, но разбудили его не горячие лучи, а чьи-то шершавые руки. Он приоткрыл глаз; и в ужасе зажмурился: над партфунком склонилось привидение в арабской одежде. В бытность членом комиссии по делам нацменьшинств Дольникер видел таких людей, но никогда не сталкивался с ними нос носу. А тут вдруг встретился в чистом поле и без личной охраны.

Потом наступила эпоха Л.И.Брежнева, которая тоже не принесла покоя. Тревожно было в домах, особенно, в домах еврейских. В 1967 году после молниеносной победы израильтян в войне с Египтом советская армия стала спешно избавляться от офицеров «с пятым пунктом», и Лазарь Менделевич Ганелин неожиданно для всех оказался безработным. Десятилетний Саша плохо понимал, что происходит, только видел растерянное лицо отца да слышал настороженный шепот родственников. Его щадили. Кстати, только спустя много лет он узнал, что его мама, блестяще закончившая сценарный факультет ВГИКа, а до этого – легендарный ИФЛИ (Московский институт философии, литературы и искусства), всю жизнь проработала под чужим именем, поскольку получила диплом в 1947 году, а в то время как раз набирала обороты антисемитская «Кампания борьбы с безродными космополитами».

Действующий на Украине (в «красном» Киеве) при Российском обществе Красного Креста Отдел помощи погромленным получал «живую» информацию о состоянии погромных дел, в частности, в Уманском уезде и в прилегающих к нему местностях, непосредственно от сотрудника Отдела И.С. Брауде. Вот что он пишет в сообщении от 10 июля 1919 года: «Думаю, что положение в Умани и уезде достаточно выяснено мною в предыдущих письмах и телеграммах. Прибавлю лишь о том, что я сегодня вернулся – удрал из поездки по уезду. Был я в маленьком местечке Дубово, находящимся в 20 верстах от Умани. Погром и резня, длившиеся там с лишком полтора месяца, по своему характеру и степени жестокости так своеобразны, так богаты «погромным творчеством» и инициативой, что хочется верить, что Дубово – несчастное исключение в погромной хронике последних дней. О хронологическом ходе событий и подробностях я сообщу в ближайшие дни, вместе со списками замученных и раненых…» [6].

Чем была вызвана к жизни русско-еврейская периодика, что послужило ее катализатором? Ее появление было вызвано стремлением правительства сблизить евреев с окружающим населением и при помощи такого сближения исправить «вочеловечить» их, она была прямым следствием всей предшествующей политики властей в еврейском вопросе по «сближению и исправлению» евреев.

Переходим к главной проблеме цикла. Ее мы определили как для данной статьи, так и для всех статей цикла «Исторический антисемитизм». Проблема заявлена так: «Как проявлялся исторический антисемитизм в источниках, трудах историков и в литературных исторических произведениях от Киевской Руси до наших дней и как он влиял на формирование национального самосознания в России и в Украине. Охватить весь объем материала невозможно, но будем выбирать основные образцы этой разновидности антисемитизма. Не будем забывать и об историках-филосемитах, которые и спасали честь исторической науки России и Украины. Переходим к отдельным историкам.

В 1960-е и 1970-е годы Булоф оставался одной из ключевых фигур исчезающего еврейского театра и американской сцены. Его игра в «Трудно быть евреем» Шолом Алейхема, «Певце своей печали» О.Дымова, «Братьях Ашкенази» И. Зингера, «Пятом сезоне» С.Риган и «Цене» А.Миллера получила восторженные оценки критики. В 1960-е годы артист совершает несколько гастрольных поездок в Израиль, где выступает с местными труппами. В 1974 году он удостоился награды имени И.Мангера за заслуги в развитии еврейского театра.

И я подписывал, радуясь, что до шпионской деятельности и измены родине вроде не доходило. Еженощные вызовы на допросы продолжались месяц с лишним, до середины января. Кстати, новый 1948 год в тюрьме отметили вполне вкусным, во всяком случае, как мне тогда показалось, обедом. Постепенно стали вызывать реже, иногда днем для подписания очередного протокола допроса. Однажды после одного такого вызова возвращаюсь в камеру, а там сокамерник сидит – Александр Шаповаленко, бывший военнопленный, прослуживший после освобождения из плена какое-то время в Красной Армии, а теперь, как многие другие, арестованный как «изменник родине» по статье 58-1а. После месяца с лишним сидения в одиночку я дня два не мог наговориться, хотя совершенно не помню о чем говорили, кроме того, что Шаповаленко, оказывается, был профессиональным хормейстером, руководил хором в Красной Армии, а потом в плену дирижировал то ли хором немецких солдат, то ли пленных красноармейцев, за что и был обвинен в измене.

В нашей семье «еврейская сущность» не замалчивалась. И когда в 1941 году мы, спасаясь от фашистов, уехали из Украины и, в конце концов, добрались до Барнаула (Сибирь), то первым же вопросом, которым меня встретили, когда я вышла во двор, где играли дети, был: «А ты жидовка?» Мне было шесть лет, но я поняла, что в самом вопросе было что-то нехорошее…

Скажу сразу, что я, в общем, отношусь к движению "за природный образ жизни" с симпатией. Все относительно, в конце концов. По сравнению с исламистами, новыми русскими патриотами, борцами за права содомитов и борцами с содомитами, люди, желающие жить в гармонии с природой, глядятся неплохо. Их сектантский пыл несколько утомляет, ибо разговаривать с неофитами движения о чем-либо, помимо натуропатии невозможно, но, все сектанты схожи, и в Израиле, пересыщенном ретивыми адептами всевозможных течений, привыкаешь и не к такому.

Мнениям о научных и организаторских достижениях Лысенко, высказываемых современными представителями Тимирязевской академии, у которых, естественно, много современных проблем, можно противопоставить позицию, которую занимал академик ВАСХНИЛ П. Н. Константинов (зав. кафедрой той же самой Тимирязевки, но при жизни Сталина). Он опровергал заслуги Лысенко в сельском хозяйстве и настаивал на том, что Лысенко приносит большой вред. Он совершил по тем временам героический поступок и в 1946 г. написал большое письмо И. В. Сталину. В нем он приводит ошибки Лысенко и подводит итог его деятельности и вновь ставит вопрос о его снятии.