Парус, №550

«Закат теряется в лесу, / а тот спускается к реке. / Цветы увядшие несу / в увядшей, Господи, руке. / Все ближе времени вода, / что растворяет все часы. / “Сюда, — она шипит, — сюда!..” / Рука касается росы…»

«Цепенея в плену бездорожья, / чтоб совсем не изныть от тоски, / вспоминаю родные остожья / и рыбалок ночных костерки, / голос Мельницы, вольный, великий, / от разлива до самых снегов, / и тревожные чаячьи крики / с унесённых водой берегов…»

«Сейчас деревни почти что и нет, лишь кособочится сколько-то домов-развалюх. Улицы заросли бурьяном да крапивой, от сгнивших оград палисадников с двух сторон выползает на когда-то широкую улицу шиповник. Скоро его кусты сойдутся и здесь начнут буйствовать шиповниковые заросли. Но пока этого не случилось, я могу пройти между рядами домов или того, что осталось от них. Память, словно волна свежего дурманящего ветерка с дальних лугов, охватывает меня и уносит в прошлое…»

«Где мое место в мире? существую ли я на самом деле? жив я или мертв? — такие вопросы я задавал себе лет двадцать тому назад, когда сочинял эти строки. А теперь вот очень даже спокойно смотрю на мир, в котором меня нет. Ну, допустим, нет — и что с того? Я тут был, всё здешнее увидел и всё, в меру своего разумения, понял. Всё тут устроено на славу, но ничего нового больше не будет. Можно отвернуться и смотреть в сторону. Это, впрочем, совершенно не означает, что мне надоело коптить здешние небеса. Отнюдь нет, я с удовольствием позанимаюсь этим еще лет двадцать-тридцать. Но уже без той зверской жажды, без того аппетита, с каким я пожирал в молодые годы всё новое, сладкое, кислое, горькое…»

«Всегда радостно, что в этой филологической семье доброжелательно общаются авторы самых разных поколений, как это и должно быть в русском доме, где мудрость предков и предприимчивость сыновей и внуков дополняют друг друга...»

«На мой взгляд, талант — это высшее проявление искренности. Тут можно спросить, а искренности перед кем или Кем? Если только перед самим собой, то не мало ли этого?.. Человек может совершать ошибки как в достижении, так и в выборе цели. По большому счету, их не избежать. Да, к сожалению, цель может оказаться эфемерной, то есть человек может придумать своего, какого-то особого бога. Чтобы этого не случилось — есть Церковь. Есть ее опыт. Именно он не позволяет человеку остаться наедине с собой, в замкнутом кругу собственных ошибок…»

«Горький — модернист, тяготеющий к богостроительскому (элементарному), а не богоискательскому изводу, в переплетении полюсов. Описательность, иллюстративность, монологизм, пафосный риторизм. Сквозь ткань текста проступает кровь сердца и почва плоти героев и автора. Но много и фальши, нервозности, истерии…»

«Быстро обретая всеэмигрантскую известность как белый поэт, Иван Савин активно участвовал в политической жизни русской колонии в Финляндии. Днем работа, вечером служение России — так жила лучшая часть русской эмиграции с надеждою на возвращение…»

«Зрелая лирика Николая Рубцова буквально пронизана данной темой, превратившейся в настойчивый мотив. Его лирический герой чувствует “смертную связь” с Родиной, видит “неспокойные тени умерших”, покойную мать (“В горнице”), слышит “незримых певчих пенье хоровое” и воспринимает смерть как естественное продолжение жизни души…»

«Он возник на пороге, как и прежде, прекрасный, только с поседевшей набело шевелюрой. Время снова сжалось в ужасе, что мы столько упустили, и сделалось непрерывным с момента расставания. Я испугалась, что он опять при всех сознается, что я ему снилась…»

«За время оставшейся службы все нарушители — и неадекватные, и простые — обходили мои посты стороной. Наверное, издалека было видно: “товарищ сурьёзный — пристрелит и фамилию не спросит”. А я, может, и спросил бы…»

«Мимо, почти над самой землей, озорно свистнув, пролетела мультяшная ведьма в смешном колпаке. В кронах деревьев-великанов пели птицы, а в густой траве бродил уже не один крылатый конь, а целых пять. Лунный свет заливал дорогу перед ними, и она была выложена желтым кирпичом. А автобусной остановки все не было и не было…»