Семь искусств, №123

Как утверждал Будыко, над нашими головами постоянно висит слой из капелек серной кислоты — открытие не из самых приятных. После интенсивных вулканических извержений количество и размеры облаков серной кислоты возрастают, уменьшается поток солнечной радиации, падающий на Землю, и наступает похолодание.

С 1946-го года, вплоть до своей смерти в 1998-ом году, кафедру «Теория упругости» возглавлял член-корреспондент АН СССР Алексей Антонович Ильюшин. В то же время, в 1950–1952 годы, он был ректором Ленинградского университета. Как это было возможно — он что, «наездами в Москву» руководил кафедрой?

Антропный принцип предполагает существование огромного множества вселенных. Предположение о множественности вселенных становится естественным сразу, как только Вселенная признана физическим объектом. Но хотелось бы еще знать каков конкретный механизм производства этого огромного множества. Оказывается, космологическая инфляция делает и это, что первым понял Андрей Линде.

Достоевский дал нам то знание о человеке, за стремление получить которое гетевский Фауст чуть не заплатил своей душой. Или, по крайней мере, ту часть этого знания, которое формулируется как ответ на вопрос: ”Что есть человек?”

Из всех многочисленных терактов, совершенных эсерами-боевиками Боевой организации (всего более 250) в разных городах в начале ХХ в. два, пожалуй, нанесли наиболее серьезный урон российской государственности: убийство министра внутренних дел В. Плеве и убийство московского губернатора, великого князя Сергея Александровича.

Сознание странное... И к ужасам пассивно готовы, и созерцательное чувство вины есть. Активного покаяния нет. Пожалеют зэков, и сразу о квартирах на материке. Этически невменяемы. Боюсь, что музей своей норильлаговской экспозицией выполняет функции «покаянного камня».

Сталин принял в Эмиле Гилельсе беспрецедентное участие. Ему, великому интригану, вычислить по какой причине Нейгауз проигнорировал Гилельса, было просто. Генрих Густавович мог ожидать для себя осложнений. Именно в те годы разговоры о вредительстве не прекращались ни на секунду.

Вермеер, как никто другой, был «удобен» для фальсифицирования: в его биографии много «белых пятен» (по предположениям исследователей творчества художника, он создал сорок пять полотен, из которых были известны только тридцать шесть), а атрибуция ряда его полотен очень неубедительна. Поэтому доказать или опровергнуть подлинность неожиданно найденного шедевра было не просто.

Креативное образование начинается с освоения образцов красоты. Красивое воспринимается ребёнком мгновенно и самостоятельно. Красивое завораживает и чарует его, притягивает, требует возвращения к себе вновь и вновь. Так в структуры сознания и психики впечатываются эстетические идеалы, лекала красоты, образцы.

В пыточной из Ольги Фёдоровны окончательно выбьют материнство. Кулаками, сапогами по животу... Выкидыш, и окончательный диагноз: «Детей иметь не сможете».

Шефнероведы обычно относят его творчество к линии русской поэтической традиции, идущей от Баратынского к Заболоцкому. Не случайно в своих воспоминаниях Шефнер с особой теплотой пишет о Заболоцком — поэте, пожалуй, наиболее близком ему по духу.

Губанов — поэт мистический, отрицать это невозможно. И — поэт очень русский. То древнейшее, ведическое, что было у него в крови, порой смутно, порой отчётливее осознаваемое, но врождённое, диктующее образ и строй, постоянно прорывалось наружу, соединяясь с другими, усвоенными им в процессе духовного развития, традициями, в первую очередь с православной верой.

Глупость стала смертельно опасна,/ Глупость по уши втюрилась в Зло./ Их соитие вылилось в пасквиль,/ В ненаглядное чадо Мурло.

У декабря минуты коротки,/ Меж Рождеством и Ханукою - вечность,/ Случайности и смыслу вопреки/ Судьба чужая прыгает на плечи.

Человек не моего племени смотрит на меня сквозь стекло/ У него седые глаза и волосы у него ниже плеч/ У него чужие следы петляют между мшистых корней/ И память его хранит отблеск других времен

и вырастут здесь корабли,/ взбивая высокими мачтами небеса,/ как гоголь-моголь деревянной вилкой,/ хоть море далеко.

В шкафу на старое пальто/ наткнулся, что во время оно/ носил, нахлынуло все то,/ что не сказать по телефону.

С тех пор, как люди изгнаны из рая,/ вот так и ездим - а кому легко?/ Младенцы с крокодилами играют,/ и Ромул пьёт волчицы молоко.

Отзвуки дальнего гула ночного, -/ Ветер пройдёт - и в саду тишина, -/ Словно сквозь сон прозреваешь ты снова,/ Мир пред тобой заполняет луна.

Жизнь стала невыносимой. И почему-то за всеми этими печальными событиями опять виделось доктору серое, точно изъеденное тюремной пылью лицо со стеклянными глазами палача.

На моём жизненном пути изредка попадались люди, которые на первый взгляд были совершенно обычными, без каких-либо моральных отклонений, но при более близком знакомстве оказывалось, что они совершенно не в состоянии функционировать честным образом.

Он помнил отца урывками — словно складывалась большая мозаичная картина прошлого, вот только кусочки смальты почему-то порастерялись, и картина выходила неполная, с большими прогалинами.

арина Мишук — как-то на своем дне рожденья, это было в классе пятом, она поведала мне подробности побега Нуреева (или Нуриева — никогда не знал), прямо на аэродроме в Париже. Балетные — быстроногие лани, гебешникам не угнаться. Она знала об этом из первых рук: ее отец был балетмейстером в Мариинском.

Стоит выполнить все дела по списку, намеченные на день, — немедленно возникает стойкое чувство, будто что-то не так. В обжитый стереотип чувства жизни входит непременной компонентой чувство вины, даром потраченного времени, недоделанности начатого, — чувство сосущей нехватки жизни, за которой надо тянуться, преодолевая и себя, и встречающиеся по пути обстоятельства.

Жизнь - достоинство ставя над златом -/ обращает лишь мелочных в ноль;/ нищий может назвать тебя братом,/ но в тебе не унижен король.

Дамы и господа! Сегодня на арене произошло печальное событие. Наш любимец Орландо, играя любимую роль первого человека арены, скончался от инфаркта. Его блистательных коллег так огорчила эта нелепая смерть, что… сердца их не выдержали… и они тоже скончались от инфаркта… один за другим… Просто беда!

Кто был Вивьен в бóльшей степени: актер, режиссер, педагог, дипломат, организатор? Всего было в избытке, но все это подавлялось его мощной и самобытной личностью, ей подчинялось. Все, что он делал на сцене, в институте, в режиссерском кабинете, в жизни, определялось особенностями его характера, его натуры.

С поэзией Юлии Драбкиной я знаком уже больше десяти лет и при каждой встрече с её стихами испытываю смешанное чувство узнавания знакомого и удивления новизной. Её стихи не из тех, что сами собой запоминаются и потом читаются наизусть по случаю, но из тех, которые не отпускают, если ты уже вошёл в них.

За три тысячи лет, прошедших с Троянской войны, мы так и не научились предотвращать штормы и ураганы. Но, по крайне мере, мы теперь точно знаем, что человеческие жертвоприношения в этом деле не помогут. И то, что мы теперь умеем хотя бы предсказывать бури за несколько дней, — немалая победа цивилизации.