Семь искусств, №120

Как часто бывает в жизни, награды за гениальное открытие получили не все причастные. За создание квантовой механики из авторов основополагающей «Работы трех» Нобелевскую премию получил только Вернер Гейзенберг – в 1933 г. его назвали лауреатом за предыдущий год. Вклад Макса Борна, который руководил всеми работами в Гёттингене и предложил несколько основополагающих идей, остался как бы незамеченным Нобелевским комитетом.

Профессионально историей физики и механики в настоящее время в стране занимаются не многим более дюжины человек. Некоторые историки в нелегкие 1990-е гг. (или даже раньше) покинули нашу область деятельности, другие покинули страну. Осталось буквально несколько человек, которые могли бы причислить себя к историко-научной школе Полака.

Принимая такую точку зрения (случайный синтез нужных молекул), мы оказываемся перед неизбежной необходимостью признать прямое вмешательство в этот процесс Бога или Высшего разума. Получается, что в рамках чисто научного подхода (без Бога), проблема зарождения жизни принципиально неразрешима.

Как выпускник Одесского артиллерийского училища и дипломированный инженер-геодезист ответственно заявляю, что многочисленные примеры артиллерийской пристрелки фантастичны, а примеры обработки линейных измерений на местности лишь чуть лучше. Читая артиллерийские примеры, я вспомнил, как Марк Твен редактировал сельскохозяйственную газету: «Брюкву не следует рвать руками. Пошлите мальчика, чтобы он потряс дерево».

Когда 18-летний Евгений Константинович оказался в подобной ситуации, в которой оказались американские физики (тогда он задумал построить прибор «для точных измерений силы света», но вскоре узнал, что такой прибор уже существует), он отметил в своей записной книжке: «Узнал, что такой прибор (хотя не точно такой, но приблизительно) уже изобретён. А жалко! Да ничего. Это тоже хорошо!»

По совокупному числу памятников, установленных в Шотландии, Англии, Соединённых Штатах Америки, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и т.д., Роберт Бёрнс, похоже, опережает любую британскую знаменитость, хотя бы и Шекспира, Ньютона и Черчилля, а то и всех троих вместе взятых.

Одним из важнейших достижений Рейнгбальд в работе с Гилельсом было «высвобождение» его лирических качеств. По природе Гилельс — ярко выраженный интроверт, человек, не склонный открыто выражать свои чувства. Это свойство всегда приходит в определенное противоречие с музыкально-исполнительской деятельностью, где именно выражение своих эмоций через музыку представляет основное содержание.

Школа Николаева — детище и явление ХХ века. У подножья ее и на вершине — великие фигуры. Атланты, стражи, открывавшие и замыкавшие ее шествие. Это сравнение — отнюдь не словесная красивость (хотя и не без этого); это — неправдоподобная правда. Среди первых учеников — учеников первого периода — три гиганта: Дм. Шостакович, В. Софроницкий и М. Юдина.

Для Ницше культура древней Греции была непревзойденным взлетом человеческого развития. Ницше писал: «Доказано, что западноевропейская культура пыталась освободиться от античных греков. Но эти попытки вызывали лишь разочарование. Оказывается, что все что мы создаем, все что кажется нам оригинальным и ценным, даже достойным восторга, теряет цвет и жизненность в сравнении с греческими образцами, выглядит как копии, как карикатуры.

Место чудное — дышится и смотрится глубоко и широко. Еще в Москве я изучил это место на хорошем космическом снимке и в предельном разрешении усмотрел около мыса машины и на самом мысу палатки. Наверное, я следовал своей концепции познавательного путешествия, а согласно ей путешественник непременно открывает нечто важное, новое, неведомое местным жителям, открывает и для них.

Если резюмировать кратко техническую причину победы американцев и провала советской лунной программы, то она внешне очень проста ― американские конструкторы сумели разработать для своей лунной ракеты Сатурн-5 великолепные, самые мощные в мире двигатели, а советские специалисты предложили для свой лунной ракеты Н1 крайне неудачную конфигурацию маломощных двигателей, которая не позволила ракете взлететь в космос.

В соответствии с Правилами, тамплиеры брали на себя обет бедности, безбрачия и безусловного повиновения начальникам. Им запрещалось употреблять спиртные напитки и использовать бранные выражения, но интересно, что при этом допускалась ограниченное участие в азартных играх. Они не имели права владеть частной собственностью, за исключением одежды, нескольких боевых коней, доспехов и вооружения.

Пятеро наших персонажей от рождения были наделены многими талантами и энергией. Эти дары безусловно обещали им достойное место в верхних участках шкалы неравенства. Внутри устойчивой государственной системы они все рано или поздно пробились бы наверх. Но им досталась эпоха гигантских социальных сдвигов и потрясений. Своё положение в нижних слоях общества они переживали как величайшее несчастье и несправедливость.

Мои мечты о мясе, которое кусками будет лежать на блюдах и можно будет взять сколько хочешь, мои грезы о картошке, были такими наивными. Большое количество профессоров Кембриджа сновали с тарелками среди рядов чопорных, прекрасно одетых (по сравнению с профессорами) официантов. Когда я подошла к одному из них с пустой тарелкой, он отрезал мне от большого куска мяса такой тоненький ломоть, что даже его вкуса почувствовать было нельзя.

Сила Репина была в доскональном знании предмета, что позволяло ему быть честным. И то и другое не могло нравиться многим большим начальникам, но как они ни старались им никак не удавалось избавиться от столь неудобного руководителя. И вдруг удача! Младшая дочь Репина уехала жить в Бельгию. Прекрасный повод, и в 1987 году Репину было предложено оставить должность Генерального Конструктора.

Шеварднадзе протянул руку для приветствия. Он вел себя в высшей степени дружественно, как это свойственно грузинам, и я вдруг решил (обрадованный таким разговором) спросить его, может ли он рассказать, за что меня и мою семью лишили советского гражданства на том заседании Политбюро ЦК, членом которого он — тогдашний министр иностранных дел СССР — был. Но Шеварднадзе этого делать не стал.

Зверев сиял годами на отечественном небосклоне звездою слишком уж яркой, первой величины, и это прекрасно, давно и отчётливо понимали художники всех возрастов, и школ, и любых направлений. С натяжкой можно считать феноменальную, мощную, безграничную живопись Зверева только лишь авангардом. Прирождённый новатор, лидер, неутомимый труженик, он, уходя вперёд, чтил, между тем, традиции.

Караул! Обобрали, раздели до нитки/ Лес и рощу, где золото было в избытке./ Караул! Обобрали, раздев догола./ А какая здесь роскошь когда-то была!

Люби так верно и урочно,/ Опережая быстрый быт,/ Не западно и не восточно,/ А как-то так, насквозь, навзрыд.

Он говорит, смотря на осенний куст:/ «Листья везде опали, а этот себе горит./ Воздух окрестный тёмен уже и пуст,/ а здесь, на холме, свет-то какой стоит!

На тарелках что-то стыло./ Жизнь неспешно проходила,/ Выводя за строчкой строчку./ Вяли розы у цветочниц…

О, не рвись! Перестань, погоди! —/ Что погода тебе и листва,/ Если всё ещё ждут впереди/ И деянья твои, и права.

Кстати, когда «Охотск» был вынужден несколько раз заходить в береговые посёлки Вывенка и Тымлат, мы спрашивали у чукчей о песнях горбачей. Они, оказывается, их хорошо знают и даже напели мотивы. И поясняли, что этот мотив исполняется, когда раненый кит зовёт на помощь, а другой, когда раненая китиха, спасая своего ребёнка, заставляет его быстро уходить в море.

В 2016 г. в Париже я и несколько моих, преимущественно русскоговорящих, друзей провели — каждый руководствовался своими собственными целями — эксперимент: попытались восстановить на сквоту, где мы жили, атмосферу, в которой пребывали герои романа Ю. Мамлеева «Московский гамбит».

Мы расстались, когда мне еще не исполнилось двадцати. В цветении Пражской Весны. А познакомились в вестибюле консерваторского общежития на третий день моего семнадцатилетия, она была меня полутора годами старше. Я уже по-толстовски отгулял свою гиперсексуальность, и пришло время влюбиться до безумия.

Анатолий Васильевич прочитал письмо даже дважды. В каком-то постыдном волнении взял его вместе с конвертом, достал спички, открыл печную дверцу, вытянул наружу заслонку дымохода, и бросил письмо в печь. Со второй спички поджег и наблюдал как пламя поедает бумагу. Будто бы от этого жалкого огня он почувствовал жар.

В 1918 г. Киплинг пишет стихотворение «Россия пацифистам» (Russia to the Pacifists) о трагедии, крахе Российской империи, в Советском Союзе его не издавали. Для нас 2018 г. — ещё и сто лет начала Красного террора, юбилей, который в России предпочли лишний раз не вспоминать.

Из курса термодинамики следовало, что энтропия (мера беспорядка) ― скорее ведьма хаоса, а не царица мира. Что есть беспорядок, хаос интуитивно вроде бы понятно, глаз немедленно различает немецкий порядок и хаос иудейский, но как вычислить беспорядок? Как сосчитать хаос? Это удалось Людвигу Больцману, придумавшему формулу, позволявшую вычислить энтропию.

Если бы мне пришло в голову подводить итоги своей жизни (я многажды говорила, что в принципе это возможно делать из любой точки, и это никак не связано с намерением жизни заканчиваться, поскольку в любом случае прошедшая до этого момента жизнь состоялась и имеет своё лицо) ― так вот, если бы мне взбрело эдакое в голову, я бы сказала, что самым лучшим в ней было чувство интенсивности.

Считается, что в христианстве зелёный цвет есть цвет надежды. Но в булгаковском романе зелёный цвет совсем не таков, чем косвенно подтверждается мнение о нехристианском характере романа.