Семь искусств, №70

В отличие от Ландау Сергею Ивановичу Вавилову повезло оказаться в нужное время в нужном месте — в эпицентре разворачивающейся на его глазах революции в физике. Но «хорошие задачи», по выражению Льва Давидовича, оказались для Вавилова слишком «мудреными». От физика-экспериментатора Вавилова трудно было бы ожидать, что он сходу примет участие в «революции вундеркиндов». Куда больше шансов было у теоретиков Круткова и Френкеля.

Через 8 минут после старта, когда ракета достигла вершины своей параболической траектории на высоте 430 км, в зените засияло ослепительное апельсиновое, оранжевое облако, размеры которого очень быстро увеличивались и через пару минут достигли 20 градусов. Облако сияло на небе до тех пор, пока не взошло Солнце, и небо стало слишком ярким для дальнейших наблюдений.

Эти взгляды неизбежно ведут к признанию существенного влияния языка на развитие науки. Максвелл подчеркивает, что необходимо «отделаться от всех тех паразитарных представлений, которые так легко связываются с каждым научным термином и придают ему ряд самых разнообразных истолкований за счет того прямого содержания, которое данным словом обозначается».

В середине прошлого века не так уж редко случалось, что молодые люди получали свои первые математические результаты на младших курсах университетов. Было достаточно много хороших и небезнадёжных задач, для решения которых «ничего не надо было знать», их можно было решать «по-олимпиадному». С тех пор математика, похоже, сильно придвинулась к тем наукам, где, прежде чем что-то серьёзное сделать, надо сначала много выучить.

В Вычислительном центре его начальник был “очень не рад” моему появлению там. Он попытался от меня избавиться, организовав решение профсоюзного комитета о моём оттуда увольнении. Но меня не уволили. И через полгода Афанасьев предложил мне преподавать на каких-то курсах для инженеров. Много лет спустя, я узнал, что и партком МАДИ настаивал на моём увольнении, но Афанасьев отказался это сделать. Не многие в то время решались на такое…

История эта показывает, как обманчивы бывают самые достоверные свидетельства и самые авторитетные оценки, и если бы мне предложили дать короткое заключение, я бы выбрал сократовское «Подвергай все сомнению» и библейское «Не создай себе кумира».

Перед смертью у него хватило присутствия духа пошутить: он убрал свою седую бороду, отросшую в тюрьме за время его заточения, из-под шеи, а палачу он сказал, что борода — не шея и не заслуживает быть разрубленной — «…она измены не совершала…». Казнь Томаса Мора стала политическим поражением — он показал пример стойкости.

Это вам не просто фигуры фараонов делать огромными, а фигуры рабов — маленькими. И не просто изображать вождя куда крупнее даже ближайших соседей, как на плакатах сталинской эпохи. Это — волшебный фонарь чуда, называемого властью, ее мистический и притягивающий характер, морок, от которого Сундуков постоянно избавляется и к которому постоянно возвращается.

Понятие «выхода из себя» принадлежало к важнейшим концепциям русского искусства того времени, в первую очередь — символизма. «Преодоление границ» — сокровенный импульс творчества таких харизматических художников-визионеров, как Александр Блок, Андрей Белый, Константин Бальмонт, Михаил Врубель, — это прежде всего способность осуществить переход в сферы, лежащие по ту сторону «нормального»

Вы пишете, что филадельфийцы сыграли в Москве умопомрачительно «Море». Не знаю, в каком смысле этого слова Вы подразумеваете. В Киеве они сыграли «Море» в плохом смысле умопомрачительно — все было очень грузно и однообразно. А вот оркестр Французского Радио, их «Море» до сих пор не выходит у меня из памяти, конечно, с превосходной стороны.

Идеи Ницше исходили из исключения существования Бога. Они высказывались им в сложной и порой поэтической, даже двусмысленной форме, позволяющей с помощью искусной интерпретации истолковывать их в подходящей для нацистов форме.

На сельскохозяйственные работы меня начали вывозить ещё как ученика средней школы, и принесло это мне и родным нивам немало неприятностей, о чём быть может расскажу, е. б. ж. Но, если в школе и университете я считал прополку и уборку урожая нудным делом, отвлекающим меня от более интересных и важных занятий, то, будучи посланным на поля от Института физики, я несколько изменил интерпретацию событий.

Легенда: в день голосования академики решили сыграть в тотализатор — сколько человек пройдет из 20 назначенных Пленумом Президиума АН кандидатов. Сахаров молча подошел, послушал, понял, о чем речь, и сделал ставку, назвав число 8. Сахаров оказался точен.

Памятники ему стоят в Стамбуле, Санкт-Петербурге, башкирском райцентре Сибае. В Уфе нет. Против этого очень резко выступает местная организация КПРФ, именуя его басмачом и гитлеровцем. Проводит митинги… Надо еще добавить, что как только имя Валидова появляется в Сети, то тут же на форуме начинается склока вокруг него — кто за, кто против.

Нева. И флейта за углом… Я первый снег вминаю/ В грязь придорожной колеи. Я снова — глух и нем./ Семнадцать лет — почти что век… И не припоминаю,/ С чего всё это началось… Но кончилось — зачем?

В перспективу сырого стекла/ устремляется горстка теней —/ это жизнь узелок рассекла,/ это жизнь — что мы знаем о ней?

Нет никаких чужих времён./ И будний день, и выходные/ Необходимы, как родные,/ И каждый небом окаймлён.

Я стал подобен мулу,/ Столь красочно описанному моим великим другом,/ Ушедшим от нас Фазилем Искандером,/ Смотрю на гуляющих детей/ С восторгом и умилением.

ночью в автобусе пишется пьеса/ может чужая а может своя/ малоголосая даже не месса/ простоволосая слабая вся

У ноября особые полотна:/ Там вторит небо зеркалу пруда,/ Из сумерек ныряет неохотно/ В хмельной туман румяная звезда.

Жидкая братия выживших и седых,/ сладко клюющих на проходную страсть…/ Что за ветра бодали родных под дых,/ но не сподвигли замертво жертвой пасть?

Он в наших воевал местах. Вернувшись/ В Элладу, был убит своей женой./ Так написал Эсхил (назвав причиной/ Мужеубийства женское коварство).

Сашку оперировали дважды. Ему повезло. Второй раз его оперировал известный хирург уже на Большой земле. Он задышал самостоятельно, правда только одним легким. Его выхаживала сестричка — восточная красавица Гюльнар.

Рассказала все, как было, дядьке и жене его. Те говорят: «Бог, видать, не велит сироту обижать, охраняет». С того дня перестали девочку гнобить. Выросла, окончила профессиональное училище. Хорошего человека встретила, вышла замуж. Так жизнь и наладилась.

Он и сам понять себя не мог. То ли с такой чудесной зимой, подобно Снегурочке из сказки, расставаться не желал, то ли закралось новое предчувствие. И очень не хотелось, чтобы именно этот день какая-нибудь ерунда омрачила. Они переоделись, попили чай, перекусили, посидели немного, болтая о том о сем, забрали вещи и двинулись к станции.

Удивительный полет закончился внезапно. Все трое, не сговариваясь, опустились на пустынную равнину, покрытую бледной желтоватой травой. Ничего там не было, кроме травы да далеких холмов. Да еще огромного белого пианино, за которым сидел месье Ранди. Он и не оглянулся на пришельцев, его пальцы летали по клавишам, а спина, обтянутая черным в искорках пиджаком, слабо двигалась в такт музыке.

Но однажды ночью в «Англетере» случилась облава. Чекисты искали людей, говорящих по-английски, по-немецки и по-французски. Я, как никто, подходил под этот запрос. Сказать, что я не знаю ни один из этих языков, я не мог. Ибо на каких языках я говорил бы, если не на этих? По-русски я уже начинал понимать и выговаривал такие слова, как «обыск», «контра», «буржуй», «кокнуть», «сучара» и некоторые другие.

Тело Ленина, как известно, после его кончины бальзамировали, но «мумия» требовала постоянного внимания, ухода и обновления, так что пришлось создать специальный институт, чтобы поддерживать останки в презентабельном состоянии. Сталин над всем этим посмеивался, называя «египетской хиромантией», и распорядился рассмотреть альтернативные варианты.

Я изрядно устал от стихов злополучных/ в исполненьи моём таких мрачных и скучных,/ будто бы в закоулках души-буерака/ места нет ничему кроме хмури и мрака.

Дошло до того, что 10 тысяч обнаженных людей прошли в 1924 г. колонной под стенами Кремля. Распространились новые виды семьи: втроем, вчетвером или даже коммунами по 10–12 человек. Сексуальные эксперименты захватили и педагогику: в санаториях для школьников и пионерских лагерях тоже практиковался культ обнаженного тела.

Бывает ещё и такое преинтересное состояние: ну вот лень тебе работать, не хочется, — но не работать не можешь: тебя выталкивает в работу (в выполнение чего-то, предположительно, обязательного, сколько ни заверяй себя, что мир без этого не рухнет) как в навязчивое состояние; только она — на время, пока длится — успокаивает твой внутренний зуд и создаёт сладкую иллюзию, что «всё в порядке».