11.06.23Южное сияние, №463Остальные номера
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Признайся, что идут бои Внутри тебя, как и на фронте. Все мысли и мечты твои – О замолчавшем горизонте, О тихих, мирных небесах, Где даже грома не отведать. Признайся: на твоих весах – Твоя и общая победа.
Сергей Главацкий, Южное сияние, №46
0
И забудется самое важное по канонам хорошего тона в нефтяную замочную скважину не смотреться до Армагеддона до конца, до предела играющих с виртуальным огнём на диване Эта белая ночь – настоящая а других вообще не бывает
Александр Хинт, Южное сияние, №46
0
Надо мной – абсолютное небо, Надо мной – невозможная синь… Это счастье, и больше – не требуй, Все ненужные споры – отринь! Это жизнь – обнажённые нервы Под прицелом воздушных тревог, Электричество каждого метра Проходимых тобою дорог.
Наталия Тараненко, Южное сияние, №46
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Затраты Бюро были велики, но оно не бедствовало – крупные компании охотно отстёгивали немалую «страховку» за свой покой. Не все знали, что «балласт» потом приглашали в Бюро на беседу. Вежливо улыбались, сулили золотые горы и, получив согласие после недолгих переговоров, сажали в самолёт и отправляли в резервацию. Правда, сами кандидаты были уверены, что летят на засекреченный объект выполнять миссию мирового значения. Сотрудники Бюро определяли вновь прибывших в безвкусный новострой, снабжали простенькими проектами, приставляли куратора. Ссыльные быстро обживались на месте, писали жалобные письма семьям о загрузке на работе, сбивчиво объясняли, что отпуск откладывается на следующее лето. На памяти Захара ни один человек не вернулся из резервации, хотя Бюро оставляло за балластом такой шанс.
Анна Михалевская, Южное сияние, №46
0
Жером был прав. Ханна задумалась над тем, как они общались, но вскоре оборвала мысль. Здесь не существовало объяснений, как, возможно, и времени, о котором он говорил. Не билось сердце, лёгкие не втягивали воздух, тело не отзывалось на прикосновения. Касаясь себя, другого, поверхности под ногами, они ощущали только лишённую текстуры преграду. Ханна помнила, как в отчаянии билась головой о камень, месила его кулаками. Ничего. Ни боли, ни крови, лишь вода, платформа в тумане, катера и утёс. Она встала, подошла к краю. Сколько раз они пытались спрыгнуть, натыкаясь на незримый барьер.
Алексей Рубан, Южное сияние, №46
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Я вздремнул после обеда, а когда проснулся, ощутил, что падаю. Я хотел выйти из комнаты, но дверь не открывалась. Я дёргал ручку, толкал дверь на себя, затем от себя, но ничего не помогало. Дверь медленно поползла вдоль стены, влезла на потолок, и я оказался в ловушке, так как окон не было. Пришлось двигать мебель, чтоб добраться до двери, но только я попытался её схватить, она переползла в другой конец комнаты. Я проделывал заново всю процедуру, но дверь вовсе исчезла. Сооружение, собранное мною из мебели пошатнулось и повалилось. Я упал на пол, а когда встал, увидел открытое окно. Я, не теряя времени, быстро выскочил в него и оказался на траве. Ко мне подбегали какие-то существа с телами людей и головами воронов, пытаясь выклевать мне глаза, хватали меня руками и пытались растянуть в стороны. Я отбивался как мог, но они меня одолели и спрятали в стальную коробку.
Андрей Никитин, Южное сияние, №46
0
Тускнеет снег, как сброшенная кожа. Звезда Ковыль с рождественской несхожа – Она уводит прочь от очага. В седую степь, на зимние стоянки, Где ждут ягнят измученные ярки, Вповалку спят щенок и мальчуган. Баранья голова лежит на блюде. Несытый дух крадётся к тёплой юрте.
Ника Батхен, Южное сияние, №46
0
Там, где щучьи дороги залиты Непрозрачною чёрной водой, И сомы ранним летом несыты, И камыш неумело седой, Эти дальние тайные ямы, Восклицанья окрашеных птиц, И просветов оконные рамы С отраженьем невидимых лиц.
Борис Фабрикант, Южное сияние, №46
0
А помнишь настоящий запах ржи? Наш детский план уплыть к морям по речке? Но жизнь не любит тех, кто любит жизнь, и знаешь, в этом нет противоречий. Да, всё не так и всё наоборот. Да, минус год. И небо ближе… ближе. Гряда берёз для поросли – штрих-код. (Какой ещё к чертям Архип Куинджи).
Алексей Котельников, Южное сияние, №46
0
На допросах Диавол искушал Иммануила Давидовича. Приняв вид следователя-обнажённой женщины, требовал подписать свидетельство против ближних. Но устоял Иммануил Давидович, молвив: «Человек, любящий мудрость, радует отца своего; а кто знается с блудницами, тот расточает имение». Тогда Диавол не позволял ему спать. Но ангелы Божьи научили его погружаться в дрёму стоя, упёршись коленом в стульчик.
Евгений Кузьмин, Южное сияние, №46
0
Однажды в весеннее воскресное утро я решила взять сына-первоклассника и пойти прогуляться к морю. Погода выдалась солнечной и довольно тёплой. Природа дышала весной. Наш поход обещал быть приятным во всех отношениях. Маршрут я выбрала хитрый – вдали от мест традиционного гуляния горожан. Спускаясь по безлюдной тропинке, я неожиданно увидела Оксану. Она сидела ко мне спиной на обрубке старого тополя, а рядом сидел широкоплечий незнакомец в джинсовой куртке. Он обнимал девушку за талию и что-то шептал ей на ухо. Чтобы не смущать влюблённую парочку, я решала тихонько обойти их. Тут мой бойкий ребёнок углядел в кустах ежа и с радостным воплем ринулся вдогонку. Оксана и её спутник вздрогнули и дружно оглянулись.
Галина Короткова, Южное сияние, №46
0
Я хлопала глазами – то, о чём он говорил, было похоже на бред. Ну, какой нормальный будет развлекать девушку подобным образом?! Впрочем, может, он и нарочно играл эту роль. И, представляя нашу будущую историю любви, я вписывала страничку-другую в свой будущий бестселлер, где ещё больше смещала ось его симметрии. Мой герой летал в облаках, плавал в глубинах вод и, как истинный мутант, имел тысячи лиц – известно же, что сон – самый идиотический из существующих союзов. Этой книгой я собралась сразить его наповал, так как история любви никак не запускалась…
Галина Соколова, Южное сияние, №46
0
Выпивая с Кавафисом, ничего не меняется, только шире разломы, доверчивей память. Выпивая с Кавафисом Греция мается – от Хаоса до Храма, собою самой влекома.
Дмитрий Бураго, Южное сияние, №46
0
его дыханье согревает лёд и с крыльев влага жаркая течёт он говорит спокойно и сурово что наша жизнь лишь камень на пути что сотня войн должна произойти чтоб проросло его живое слово
Андрей Коровин, Южное сияние, №46
0
Хлопает прибой мостками шаткими, квас с зелёным луком, хлеб с либидо, может и похожа жизнь на шахматы, только у доски краёв не видно, игроки под горку едут с ярмарки, изгородь физалисом увита, и стучат антоновские яблоки, как в тумане конские копыта...
Алексей Остудин, Южное сияние, №46
0
Блаженствуют боги беснуются черти И в жизни тебя не хватает и в смерти И в смерти тебя не хватает и в жизни Теперь ты в извечной небесной отчизне Ах бедное сердце опять не на месте Уже и не верю что были мы вместе Но были мы вместе конечно же были Друг друга любили любили любили
Константин Кедров, Южное сияние, №46
0
В темноте, где словно ни души, Серп луны срезает камыши. Только в глубине, над камышами, Ночь шуршит летучими мышами. И глухую, тихую обитель Прорезает мышь, как истребитель.
Александр Карпенко, Южное сияние, №46
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
на площади стоял заезжий цирк – верблюды фырк и клоуны кувырк, прыг-скок с небес лихие акробаты, а за билет на действо под шатром расплачивались лунным серебром и медяками летнего заката
Александр Оберемок, Южное сияние, №46
0
Сосо оказался работником очень тщательным и предупредительным – и всё время подчёркивал, что он работает на совесть, а не как бригады таджиков. Что хоть хвастаться и нехорошо, и он не хвастается – но я жаловаться не буду, и из-под подоконников у меня не будет холодом тянуть. Он всё время что-то рассказывал эти два часа, так что оставить его и заняться своими делами у меня не было никакой возможности. Зато он взял на себя доставку материалов, и недорого, и аванса не принял – я потом всё ему оплачу, по чекам. В воскресенье он не пришёл. И не позвонил, и я до него не дозвонилась.
Ольга Андреева, Южное сияние, №46
0
До цирка ехать было остановок десять на автобусе. У ребят уже затеплилась надежда спасти неизвестного им мальчишку от страшной гибели в тигриных когтях. Они чувствовали себя почти героями, к тому же – хитроумно подготовившими свой подвиг, который им казался уже почти совершённым. Пока ехали – почти не переговаривались, но каждый про себя представлял, как они зайдут в цирк, и как попросят провести их прямо к дрессировщику, и как дрессировщик, догадавшись, что его преступление уже раскрыто, сразу раскается и поклянётся, что больше никогда-никогда не будет скармливать мальчиков тиграм. Но, чем ближе была цель, тем меньше оставалось уверенности, что всё пойдёт так, как задумано, да и вообще, их замысел становился непонятным им самим.
Зинаида Варлыгина, Южное сияние, №46
0
Эмилина – пятилетняя рыжеволосая девочка, маленькая, с тоненькими ручками и ножками. Целыми днями она слышит: «Ваше высочество, вы принцесса, вы не должны ходить вприпрыжку, шмыгать носом, вы должны правильно ставить ногу, красиво держать чашку, красиво есть, правильно говорить, правильно держать подбородок». Всё это трудно и неинтересно маленькой девочке. Ей скучно играть с фрейлинами. Взрослые всегда поддаются ей, они только делают вид, что играют, а на самом деле стараются научить её придворным манерам. С детьми она проводила время всего пять раз, и всегда выходило всё плохо: то дети обижались и плакали, то отказывались играть, а один раз мальчик укусил её, и с тех пор к ней не приводили детей.
Елена Вадюхина, Южное сияние, №46
0
как тебе, девица, спится? если несладко – не спи. ходит высокая жница по приручённой степи, оборотясь к суховею ржавым железным лицом. пахнет пшеница шалфеем, донником и чабрецом.
Ирина Ремизова, Южное сияние, №46
0
(а там по краю: ива наизнанку за пыльной тучей вскинута вдогонку и от беззвучных судорожных молний – которые одни и гонят ветер вперёд товарняков и вертолётов – уже знобит, метёт озон безумья… и бьётся телефон – живой пескарик, и оборвав натянутую леску без плеска – в тишину, во тьму как в омут, в расколотое зеркало как в сушь… о нём, о немоте… в огне, во гневе…)
Марина Чиркова, Южное сияние, №46
0
сладкая соль застывает во рту так что промолвить мне невмоготу птицы пустые и перья горят я понимаю теперь что не сад я выжигаю себя изнутри господи хоть бы так ты говорил это кипрей благосклонный на век это пчела это ты человек
София Максимычева, Южное сияние, №46
0
По замыслу Белого, сюжет романа восходил к его наивысшей точке, к «центру чёрного, совершенного и атласом затянутого куба» – карете сенатора Аблеухова. Белый признавался Павлу Флоренскому: «первичным образом, лёгшим в основу „Петербурга “, был чёрный куб . Постепенно этот куб стал обрастать побочными образами и стал чёрной каретой, проезжающей по Невскому».
Валерий Байдин, Южное сияние, №46
0
Первое обращение к сонету (судя по существующим изданиям поэтических произведений А. Герцык) относится к 1902 году, но этот первый опыт воспринимается всего лишь знаком неосознанного интереса к поэтической форме, которая изначально была воспринята как экзотический способ высказывания волнующего и тайного смысла.
Людмила Корнеева, Южное сияние, №46
0
Поэт ценил дружбу. Россыпи стихов посвящены друзьям. В том числе и моему отцу – живописцу Алексею Никифоровичу Козлову (1925-1977). Друзья – мужчины и женщины – необычайно талантливые и необыкновенно красивые! Но я заметила такую интересную особенность: каждый из друзей Николая Шатрова воспринимал его уж очень по-своему. Такое складывается впечатление, что был не один Шатров, а много, очень много Шатровых!
Мария Козлова, Южное сияние, №46
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Определяя значение и место концептуализма в культурном процессе, следует заметить главное: данная поэтика наглядно представляет, что происходит с творческой личностью и массовым общественным сознанием в тот момент, когда одна система ценностей уже опорочена, а другая ещё просто не создана. Концептуальная поэзия предупреждает о неизбежном в этом случае провале в пустоту и примитивизм, в тавтологию, эклектику и литературный цинизм.
Елена Титова, Южное сияние, №46
0
Действие романа происходит в двух измерениях. Первое из них имеет точное временное и пространственное обозначение: 1962 год, военный городок Капустин Яр. Второе измерение также располагается в Капустином Яру и даже приблизительно датировано – «193…». Наденька попадает туда чудесным образом, приплывает на плоту младенцем, и оттуда также уходит по реке, возвращаясь к родителям и к брату Марату, от имени которого ведётся повествование в начале и в конце романа.
Нарине Эйрамджянц, Южное сияние, №46 |
Лучшее:
| ||||||||||||||||||||||
Войти Регистрация |
|
По вопросам:
support@litbook.ru Разработка: goldapp.ru |
|||||||||||||||||||||
Замечательная рецензия, спасибо, и автору стихов, и автору отзыва о стихах.
👏