08.12.24
Южное сияние, №490
Остальные номера
0
Градского или Вертинского в собеседники бы; нынче темнеет самую малость раньше, чем в скользкие дни июля, когда духота опахалом махала, и штору штормило, и с нею – всю эту шаткую жизнь, и бессонная будущность была в карауле.
Валерий Сухарев, Южное сияние, №49
0
Курляндский обрыв, нет почты Честит мечта Но я так люблю молчать Глядя в твои самые грустные Самые нужные глаза Всё, нюхаем сандал Зализываем раны Avec moi
Ирина Дежева, Южное сияние, №49
0
Войти в горячий лес и замереть, вдыхая дух, настоянный на травах. И жизни нерастраченную треть истратить на неправедных и правых захочется зачем-то у корней в суглинок влажный въевшегося клёна. Какая тень под ним. И можно в ней смотреть, как муравьиная колонна уходит по стволу куда-то ввысь.
Лев Либолев, Южное сияние, №49
0
...то, что сейчас вливалось в мои уши, было совершенно непередаваемым. Нет в человеческом языке такого! Каждая нота звенела хрустально и чисто. Как осколок лунного света. Или, может, там и Венера, и всякие Марсы-Нептуны… Упругие такие звуки. Они вспыхивали, как крохотные фейерверки. И схлёстывались друг с другом и разбивались вдребезги на новые узоры. Надо же! Наверное, так пели у Садко гусли-самогуды. Соловьи заливались так страстно, так неудержимо, что, казалось – весь мир рассыпься – они не умолкнут!
Элла Мазько, Южное сияние, №49
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
...как будто рыбы, проплывали зал облепленные тиною светила, – а помнишь – ты меня почти не знал, а помнишь – я тебя почти любила, а помнишь, ангел, как издалека мы праздновали жизнь в её развале, как честно мы валяли дурака, как нежно мы друг друга убивали?
Ирина Ермакова, Южное сияние, №49
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Доисторическая жуть – сибирский тракт и звон кандальный, последний бой, последний путь, блатной некрополь коммунальный… Прощай, гражданская война! Отныне – горе по колено. Свободы красная цена, иллюзий траурная пена…
Виктор Коркия, Южное сияние, №49
0
как ни тряси из пастушьих сумок вытряхнуть стадных примет рисунок просто невмоготу след от закатных простыл форсунок не за горами луны оклунок свалится в темноту
Юрий Перфильев, Южное сияние, №49
0
Михаил пил чай на кухне. Он был болен. По телевизору постоянно рассказывали о новой болезни. Вирус, охвативший всю страну, связывали с находкой в недоделанном тоннеле. Так как никто не придал находке серьёзного значения, попросту не зная, чем это грозит, вирус быстро распространился. Найденную стальную коробку не открыли, но внимательно изучили кости и металлическую часть какого-то корпуса, которая также находилась в полости тоннеля. На ней были неизвестные надписи, расшифровкой которой занимались лучшие специалисты.
Андрей Никитин, Южное сияние, №49
0
Просто проходя через Горсад или покупая там книги, я часто замедлял все свои действия, чтобы немного продлить пребывание там. Я тщательно всматривался в людей, разыскивая пожилую женщину, оставившую на скамейке таинственное послание. Я ощущал себя Парцифалем, не осмелившимся в важнейший, судьбоносный момент задать решающий вопрос Анфортасу, а потому обречённым на позор и скитания. Хотя там, конечно, не всё так однозначно. Женщина, однако, совершенно исчезла. Хотя буквы, совпадающие с начертанными на скамейке, появлялись также в разных частях города, на самых разных поверхностях.
Евгений Кузьмин, Южное сияние, №49
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Это сизые пчёлы ночной небосклон обшивают, узнаёшь своё детство в Медведице, Овне, Стрельце, собирается память в комок и уже времена не пугают, только больно за детские слёзы на сбитом крыльце...
Дмитрий Бураго, Южное сияние, №49
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
родина смерти – годовые кольца моего леса округляются стволы год за годом кольцо за кольцом словно детство отращивает круговую броню отдаляет себя собой от топора покуда жива память крон память корней
Ирина Чуднова, Южное сияние, №49
0
Работа, работа. Дела, дела. И нет ничего. Инда жизнь прошла. А где-то Арджуна общается с Кришной. А где-то Печорин – богатый и лишний. Учила, учила. На пять, на пять. И нет ничего. Весь филфак – и_падь. И снова бухгалтер общается с боссом. Царапает принтер «Отчёт по испо… сумм…»
Марина Матвеева, Южное сияние, №49
0
Мимо окна резво пробежали детские ноги в резиновых кедах. В таких кедах прыгала тогда девочка, которую она запомнила. Вот так сидела, глядя привычно в окно, и вдруг мелькнуло что-то тонкое чёрное, мельк, мельк. Скакалка, догадалась она. Потом появились эти тоненькие девочкины ножки в розовых колготках и зелёных кедах. Прыг, скок, прыг, скок, мельк, мельк.
Виктория Колтунова, Южное сияние, №49
0
Когда Ганс оказался снаружи, ему открылась буквально-таки картина-диптих, где, с одной стороны, происходила война, а с другой как ни в чём ни бывало город продолжал жить: мальцы разносили газеты с новостями о войне, женщины торговали пирожками на лотках, а мужчины так гордо ходили туда-сюда в костюмах, опираясь на трости, что сложно даже было сказать, чем они заняты с таким напыщенным видом.
Александр Щедринский, Южное сияние, №49
0
Серые перья хмурых ночных колдуний В сумерках серых топорщатся и теснятся, Вниз по тропе, сверкающей в полнолунье, Тени к протоке спускаются, не таятся. Кажутся бестелесными, неживыми, Сходятся, растворяются, расстаются, Лёгкие, златокудрые херувимы – Отсвет ночных теней на небесном блюдце...
Андрей Крюков, Южное сияние, №49
0
Но был ещё и старый добрый Вильнюс, ведь только здесь могла бы я увидеть величественный маятник Фуко, непогрешимо двигающий в лузы тяжёлый шар, сияющий, как солнце над мраморным песочным циферблатом.
Галина Булатова, Южное сияние, №49
0
В этом углу, где до родины ближе ползти, чем до Москвы, полюбуйся – какие закаты… Ночь обезболена воздухом, как опиатом, – царствуют звёзды. Фонарь на столбе не в чести.
Леонид Негматов, Южное сияние, №49
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Наконец увидел какую-то женщину. «Скажите, пожалуйста, – спрашиваю, – а поезд давно ушёл?». «Какой поезд?» – «Вот сюда приходил поезд. Недавно». – «Мужчина, у нас в городе вообще поездов нет». – «Да вы, наверное, просто не видели». – «Наверное…».
Александр Бурмистров, Южное сияние, №49
0
Коты предпочитали жить будущим – свойство № 6. В их языке сформировалось рекордное число времён будущего: Будущее Вымогательное, Будущее Настоятельное, Будущее Желательное, Будущее Угрожающее, Будущее Раздражающее, Будущее Нестерпимое… Не перечесть.
Роман Багдасаров, Южное сияние, №49
0
Всё вокруг кружилось в стремительном водовороте. Подобно белью в барабане стиральной машины, вертело и самого Алекса. Адская стихия трепала свою стокилограммовую жертву, как мелкую щепку. Казалось, ещё минута, и от её бренной оболочки не останется и следа, но обошлось. Буря постепенно утихла, дыхание восстановилось, свист в ушах сменили звуки пения птиц и плеска воды. Алекс обнаружил себя стоящим на шатком навесном мостике, перекинутом через горную речушку. Вокруг была такая красота, что у него аж дух захватило.
Татьяна Окоменюк, Южное сияние, №49
0
Мы народ нижнего мира. В нашем мире много племён. Эта пещера – стойбище моего племени. Я – старейшина, мать и властительница. Все пещеры связаны между собой ходами. Население каждого стойбища несёт свою вахту. Наше племя ответственно за драгоценные камни, соседнее – за рудные залежи, а где-то далеко есть племена, которые охраняют нефтяные озёра и сердце мира – подземный огонь. Так было всегда.
Раиса Шиллимат, Южное сияние, №49
0
Очень нужно, чтобы было время ни на что – на странные раздумья в предзакатной комнате, плывущей в неизвестность: брошенные вёсла унесло течением неспешным – и сердечный компас неисправен.
Нина Гейдэ, Южное сияние, №49
0
Вот нищие щеголи бродят попарно И спорят о судьбах России, И время пустое проводят бездарно. Ни в Смольном ещё и ни в Зимнем не ботает кодла по фене И Осип хохочет в кофейне.
Александр Правиков, Южное сияние, №49
0
Тверской весны угрюмый вид Напомнит старого бродягу: В грязи, потрёпан и небрит, Окурком ТЭЦ вовсю дымит, В кармане сжав Лазури флягу. На коже – сыпь дорожных ям И вены вздуты половодьем… А по нахмуренным бровям Трамвай ползёт ко всем чертям, И на Советской в ноль уходит…
Марина Крутова, Южное сияние, №49
0
О перевозке гроба Лермонтова из Пятигорска в Тарханы и о событиях предшествующих
Елена Вадюхина, Южное сияние, №49
0
Изучая биографию поэта, приходишь в изумление от неистощимой изобретательности авторов. Недавно в Википедии, в кишащей орфографическими ошибками статье прочла, что «поэт покончил с собой, впав в депрессию от своей неразрешимой бисексуальности». Это Есенин-то, обожающий женщин, с его нескончаемым хороводом романов! Жаль, что поэт не может восстать и отлупить клеветника как полагается… Кстати, а что сам Сергей Александрович говорил о своих женщинах?
Валерия Кирсанова, Южное сияние, №49
0
По утверждению самого Шаламова, стихи Цветаевой пришли к нему в неволе: в пересыльной тюрьме в 1929-м и в 1937 г., а также в условиях работы фельдшером в посёлках Колымы.
Елена Титова, Южное сияние, №49
0
Среди португальских поэтов XX-го века поэтесса, писатель, драматург и эссеист, издатель антологий, депутат португальского парламента – Наталиа Коррейа (1923-1993) – выделяется яркой индивидуальностью, талантом и оригинальностью. Будучи общественным деятелем, она внесла свою лепту в борьбу за женское равноправие и права человека. Творчество поэтессы оставило особый отпечаток в португальской литературе. Это прежде всего – её богатое метафоричное воображение и фантазия, постижение реальной жизни и превращение её в волшебную мистерию духа.
Маргарита Берёзкина, Южное сияние, №49
Регистрация
|
О проекте Правила |
Все авторские права на произведения сохранены за авторами и издателями. |
Разработка: goldapp.ru