25.04.25
Южное сияние, №500
Остальные номера
0
Ветер не тревожил песок. Всё было тихо. Но рано или поздно налетит ветер и заметёт и ключ, и часовой механизм, и половинки расколотого надвое ореха. Где бы мы ни жили, пылинки спускаются с неба, проходят века, и эта небесная пыль, подгоняемая ветром, заносит бесследно огромные величественные города и немых сфинксов пустыни. И даже развалины не видны из-под земли и песка.
Станислав Айдинян, Южное сияние, №50
0
Когда утром Вася открыла рот со своим вечным добрым утром, сразу стало понятно, что никакого доброго утра ни у кого уже не будет. Прекрасные голубоватого оттенка волосы струились изо рта несчастной Васи. Росли они не по часам, а быстрее, и к полудню Вася заплела серебряную косу, обвила вокруг шеи и ушла куда глаза глядят. Все сразу вспомнили, куда пошёл Лев Толстой, побежали искать Васю на вокзал. Нашли на морском.
Ольга Ильницкая, Южное сияние, №50
0
В небе ангелы соберутся Землю маленькую вращать, Ломоть хлеба крошить на блюдце, Птиц обиженных защищать. От усталости золотые, Они с неба уронят хлеб, И печальные, не святые, Мы увидим всего лишь снег. И покроем его следами, Налепив всякой всячины, А они разведут руками И останутся голодны.
Юлия Мельник, Южное сияние, №50
0
Есть радость в утоленье светлооком, Она течёт, как речка по протокам, – Он говорил, – а есть… Один стоишь, Как под грозою, дышащей озоном, Наедине с лампадой, озарённый, И от предчувствий замерев, молчишь, Свидетель неба и бесшумных молний. И слышишь голос из глубин безмолвья.
Владислав Китик, Южное сияние, №50
0
Видишь ли суслика там, за осиной? Как же он мил, но ловить бесполезно, Можешь попробовать, псих. В нашем болоте под ряской и тиной, Где между кочками спрятана бездна – Много таких.
Татьяна Партина, Южное сияние, №50
0
Я вынимаю девочку из портрета, беру в руки, чтобы дотетешкать в любви ко мне, то есть к себе. На ухо воркую: мы, русские девочки, воспитаны великой русской литературой. Обучены любви-катастрофе. Нам не возлюбить ближнего, как самого себя. Нам ближнего возлюбить – раз плюнуть, но не как самого себя. Мы горожанки, но нас замотали в красный сарафан и выпустили в рожь. Колоситься...
Елена Черникова, Южное сияние, №50
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
дерево раскачивающее собой как в ускоренной съёмке сбрасывает шкуру больше такое не носят ветки его истончаясь врастают в осень и увеличивают её семантическую ёмкость
Надя Делаланд, Южное сияние, №50
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
...так я, несмелая, немилая, Цветаевой обед ношу. Моя любовь как стирка стылая, как майский жук. Тд тп и слово всякое, и в воздухе глухонемом икота выбирает Якова, оно само.
Евгения Баранова, Южное сияние, №50
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Ежеминутно рождаются золушки, я потеряла волшебную палочку, в лето – ажурное нервное золото, перекрестившись ремнём безопасности, сосны манящие вышестоящие, головы задраны, лямки приспущены, прямоходящие живородящие да вездесущие дикорастущие.
Ольга Андреева, Южное сияние, №50
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Тяжёлый лайнер загремел, затрясся и оторвался от земли. Москва исчезла в сером мглистом тумане, и, кроме дрожащих крыльев в иллюминаторе, ничего не осталось. Я высыпал на ладонь три таблетки анальгина и пять димедрола, предусмотрительно свистнутые из аптечки Валеркиного Жигулёнка, и, получив прохладный пластмассовый стаканчик, залпом их проглотил. Сидевший справа сосед подозрительно сдвинул брежневские брови.
Галина Соколова, Южное сияние, №50
0
Вскоре слава замечательного певца (которому, кстати, Филатов, вернул зрение) разнеслась по всему Советскому Союзу. Но мы, дачники с 12-й станции Большого Фонтана, всю жизнь гордились тем, что первое выступление в СССР ставшего теперь уже легендой Артура Айдиняна состоялось в 1951 или 1950 году в нашем маленьком дачном коллективе на Алкиной веранде.
Елена Колтунова, Южное сияние, №50
0
Вот звук зимы – скребок о тротуар, каблук о лёд, и снег сползает с крыши. О музыка зимы, как раньше не услышал твоих литавр торжественный удар!
Геннадий Калашников, Южное сияние, №50
0
Когда приехали косари – сбежалась глядеть вся округа: Дачники, дворовые псы и другие строгие судьи. А лето выдалось в тот год зловредней недуга: Солнцем приманит – и сразу дождём остудит.
Анна Гедымин, Южное сияние, №50
0
Я собираю редкие слова – Причелина, уключина, полова. Ушедшие, забытые, едва Знакомые и встреченные снова. Вакация, очипок, басалай – Гимназия, сельцо, трактир ямщицкий. Осколки помутнелого стекла, Немые антикварные вещицы.
Ника Батхен, Южное сияние, №50
0 (выбор редакции журнала «Южное сияние»)
Эту рукопись прислали нам сотрудники Готской научной библиотеки, расположенной в замке Фриденштайн. Рукопись была найдена в подвалах библиотеки, и хотя написана на тюрингском диалекте средневерхненемецкого языка, дата написания, обозначенная в конце текста – 1987 год. Автором рукописи значился некий Герхардт Гогенштауфен, иных следов которого нам найти не удалось.
Герхардт Гогенштауфен, Южное сияние, №50
0
– Прекратите бесполезное сопротивление. Что бы вы ни делали, вы не причините никакого вреда звездолётам! Отдайте нам женщин и всё будет хорошо. У нас нет никаких планов убивать мужчин. Быстрее передавайте их нам.
Хоси Синъити, Южное сияние, №50
0
так пока-чива-ясь шла эпоха: делай хорошо, не делай плохо – и, даст бог, не заступив черту, тут отнять, а там слегка прибавить – в облачной и солнечной забаве каждый клок и лучик на счету
Татьяна Некрасова, Южное сияние, №50
0
И пишутся божественные строчки под гром копыт, под лошадиный хрип. И тает лёд, и лопаются почки набухших лип. И вот тогда, неведомо откуда пришедшее нежданно, верь не верь, услышишь сам, как маленькое чудо стучится в дверь.
Андрей Ивонин, Южное сияние, №50
0
Облакитной октябрьской высью Нижется гроздь барбариса Чётками птичьих набросков Клёнописью, неброским Багрянцем по сини. Ветер бросает в небо Тайнописью на хоругви Морские перелётные фуги. Аве, Осень!
Елена Коробкина, Южное сияние, №50
0
Колесо прошло почти четверть круга, и теперь они находились чуть ниже окончания опоры, к которой крепилась ось. Пашка подвернул руль и кабинка, жалобно скрипнув, крутанулась по часовой стрелке, кроны тополей поплыли влево.
Ирина Чуднова, Южное сияние, №50
0
Из повествования нетрёхнутой Вали односельчане узнали следующее: приехавшие к Егорычу «городские тилигенты» рассказали ему, что «в какой-то стране с неприличным названием» стали переписывать потомков «ихнего короля, который помер чёрт-те сколько лет назад». Нашли всех, кроме одного. И вдруг выяснилось, что недостающий потомок – это Егорыч.
Алексей Котельников, Южное сияние, №50
0
Гуталином бриолином Ночью без огней Разговариваю длинно С Родиной моей Позолотой да утратой Крашеной доской Отвечает соглядатай Правильный такой
Михаил Гундарин, Южное сияние, №50
0
казалось бы исправить можно всё пока мы живы и бумага терпит свиданий тайных шок и нервный трепет как раньше не вставляет не трясёт и попадает мяч под колесо но это колесо велосипеда
Ульяна Попрухина, Южное сияние, №50
0
Как быстро яблоко темнеет, когда надкушенным лежит. Открытый воздух по идее не должен вредоносным быть. Но жизнь – явленье объективное и часто не прощает никого. Моё ты яблочко наивное, за что тебе и от чего?..
Павел Сидельников, Южное сияние, №50
0
эту же ночь мне приснился сон, в котором я сидел за большим овальным столом со своими друзьями, нас было восемь человек. Мы все были в белых рубахах, молча смотрели друг на друга и улыбались. Я чувствовал, что понимаю каждого из присутствующих без слов… Мы общались, не проронив ни звука. На слабо освещённом столе стояли несколько вазочек с фруктами и больше ничего.
Юрий Быков, Южное сияние, №50
0
Артём расплатился с водителем и ринулся к зданию полиции. Буквально на ступеньках его подхватили с двух сторон, впихнули в машину, и он почувствовал лёгкий укол в спину. Очнулся в лесу связанным и встретился с тяжёлым взглядом шефа.
Ирина Силецкая, Южное сияние, №50
0
Несомненно, Гумилёв прекрасно знал творчество последнего «проклятого поэта», скончавшегося в 1891 году. Его, как всю литературную молодёжь в обеих столицах России, влекла его изумительная поэзия: «Пьяный корабль», «На музыке», «Украденное сердце», «Песня с самой высокой башни», «Вороньё» и множество иных стихотворений. Однако перевёл Гумилёв лишь его сонет «Гласные».
Валерий Байдин, Южное сияние, №50
0
ессоа писал как от своего имени – «Послание», так и от имени своих гетеронимов – выдуманных им поэтов, с совершенно разными судьбами, манерами стихосложения, с разными характерами, образованием, взглядами и образом мыслей. Фамилия «Пессоа» значит «персона», то есть «личность». Сам он вмещал в себе множество разных личностей, мирно уживавшихся друг с другом. Главные его гетеронимы были: Рикардо Рейш, Алваро де Кампуш, Алберто Каэйро и полу-гетероним – Бернардо Суареш.
Маргарита Берёзкина, Южное сияние, №50
0
Пусть жизней очередь пока, Но череду перерождений Преодолев спустя века, Судеб отбрасывая тени, Когда растают без следа Все карнавалы и фиесты, О, вспомнишь ли меня тогда, Моя небесная невеста?
Сергей Главацкий, Южное сияние, №50
Регистрация
|
О проекте Правила |
Все авторские права на произведения сохранены за авторами и издателями. |
Разработка: goldapp.ru