Семь искусств, №839

Огромный по объему сборник под редакцией Б.Л. Альтшулера и В.Е. Фортова представляет обзор удивительных судеб нескольких поколений российских ученых, создавших советское ядерное оружие, восстановивших ядерное равновесие и тем самым предотвративших угрозу самой страшной атомной войны.

Тогда сплетничали, что причиной, почему Завойскому было отказано в командировке, было бегство за границу крупного магнетронщика А. П. Федосеева, одного из основателей закрытого учреждения – фрязинского «Истока».

Учитывать своеобразную энергетику чисел и работать с ней (не всегда, быть может, осознанно) умел А.Грин. Так, «Блистающий мир» открывается фразой, содержащей два числительных.

Романтический театр, возникший в ходе борьбы с «тремя единствами», опирался на Шекспира, но, в конечном счете, свел «призрачное измерение» к декламации героя, кинжалам и потокам крови, пролитым в тех или иных интерьерах.

Самоубийство, как известно, не событие, а процесс. Петля на ее шее начала стягиваться задолго до приезда в Елабугу. И даже задолго до возвращения в Москву, летом 1939-года.

Везде, кроме Западной Европы, базовая система оказывалась достаточно устойчивой, чтобы подавить диссистемные инновации или локализовать их. Так сложился целый ряд обществ, где личность, едва вычленившись (да и то, как правило, не вполне), навсегда застряла в маргинальном состоянии, так и не став строителем цивилизации нового типа.

Характер у Якова Моисеевича был тяжелый, и хотя у него было много друзей, у него была какая-то настороженность к людям, даже некая подозрительность, иногда он “умствовал” там, где не надо, бросался "в бой” по пустякам, особенно в молодые годы.

Флиер вынужден практически уйти со сцены, прекратить концертную деятельность, без которой он просто не мыслил своего существования. И вот в это страшное, тяжелое время на помощь ему пришла педагогика. Как вспоминает Яков Владимирович: «Педагогика помогла мне выжить».

Оборин обладал не только звуком удивительной красоты, но и замечательным художественным ритмом – именно Бетховенским ритмом! Каждая ритмическая фигура была не схоластически точной, а именно художественно точной.

Найти через городскую справочную номер домашнего телефона И.М.Гельфанда, видимо, не составило большого труда. Несмотря на прошедшие десятилетия, тот сразу же вспомнил папу, стоило лишь назвать свои имя и фамилию, и закричал: „Это ты, Бурцалэ?!“

В те времена толстые литературные журналы стали главной трибуной и “местом для дискуссий” шестидесятников. Подписки на прогрессивные периодические издания в многочисленных НИИ и конструкторских бюро разыгрывались в лотереях, а те, кому в азартные игры не везло, занимали многодневные очереди в библиотеках.

Этот самый Центр, официально именуемый Совинцентром, был построен в начале 80-х (при участии пресловутого Арманда Хаммера, личного дружка Владимира Ильича), и по состоянию на тот момент являлся самым шикарным офисным и гостиничным зданием в стране.

Начинаясь у Садового кольца, Хомутовский тупик упирался в пути соединительной ветки Курской железной дороги. Вот в этом и заключалось очарование в прочих отношениях неприметного московского уголка.

Чудеса в решете и на каждом шагу – в Елисеевском магазине – где в высоте текучий потолок и лампочки гроздьями и пахнет незнакомой жизнью – маме по ошибке пробили чек на целый килограмм фарша – вместо ста граммов – она всю дорогу бежала, прижимая пакет к себе – боялась - гонятся.

В начале 70-х социализм заметно загнивал, но запах ещё не зашкаливал. Особенно радовали междусобойчики на рабочем месте, так как умственная работа и тогда была трудна, а зарплата в 98 рублей (инженер в НИИ Академии наук УССР) угнетающе действовала на подсознание.

До мобилизации в армию Бартон полгода проучился в Оксфорде, где летом 1944 года принимал участие в студенческой постановке Шекспировской комедии «Мера за меру». Военную службу он отбывал в наземных частях Королевского воздушного флота.

Гадание - одна из самых древних страстей человеческих. Желание, стремление предугадать - один из первых инстинктов человека, как и животного, чтобы выжить. Во-первых, чтобы найти пищу. А это значит угадать, где она лежит, растёт, живёт.

Когда-то отец дарил ему альбомы Домье и Гойи и писал на книгах: «Чтобы шёл той же дорогой»… и именно благодаря художественному дару, переданному от отца, – замечательного искусствоведа Карла Кантора, – к сыну, творчество Максима столь неординарно, столь обжигающе искренно.

Ну и Эзоп! Ты о суде в России говоришь. Мишель, не бойся, мы не предадим тебя. Но вот с другими ты поосторожнее, и лучше эту трагедию спрячь под замок и не показывай чужим. У нас ведь разбираются в Эзопе хорошо.

Не любите стихов мажорных? Ну, значит, вы не умирали, Вам дней не выпадало чёрных, Вас в оборот давно не брали.

Должен сказать, что истории логика С логикой нашей не дружит совсем, И не для нашего слабого лобика Смысл её бессистемных систем.

Из мифологии и из истории Знаем мы массу примеров, которые Нам подтверждают, что имя Елена Высокородно, почтенно, нетленно.

Ради неё он был готов сражаться с социальными работниками, со свекровью, которая по-прежнему не доверяла Яне, со всем и всеми, кто встанет на её пути, но одного он победить не мог – её любви к счастливчику.

В 20 лет, во время студенческого туристического похода на лодках по рекам Алтайского края, Лёшка неожиданно заболел тяжёлой почечной болезнью. Товарищи подумали, что его сильно покусали комары, и всё время шутили по этому поводу. Правда обнаружилась уже дома.

Сюжет пьесы был примитивен, как сказка про курочку Рябу. В основе его лежал любовный треугольник. В последнем акте муж возвращался домой из командировки и находил в своём доме любовника жены.

Фасадом "Цветок" смотрел на живописные клумбы, водяной каскад. "Черными" окнами - на оживленную автобусную остановку. Гиблое, между прочим, место: наибольшее количество ДТП с летальным исходом случалось именно на ней. По этому поводу ее окрестили Бермудским треугольником.

Проза Теллера обманчиво проста – словарь проблем не представляет, но переводчик обязан средствами русского языка воспроизвести неповторимую (и изменчивую) авторскую интонацию.

В квартирке Хакима хорошие знаки множатся на глазах: ряд пустых винных бутылок на полу и ряд полных на полке, в холодильнике сплошные сосиски “pur porc” и ветчина, а на полочке, рядом со свернутым алжирским флагом, сюрприз: множество статуй будды и крошечный алтарь.

Автострада на Лос-Анджелес непривычна для европейцев, особенно в связи с уже описанным практическим отсутствием европейской информации для водителей. На Freeway в Америке водители ориентируются по дорожным знакам с номерами и указанием „юг“, „север“ и т. д., но к этому надо привыкнуть.

В ряде мест, как это ни прискорбно, Тилак идет на откровенные подтасовки. Он пишет, что, как известно, старый римский год насчитывал десять месяцев (действительно, Децембр – это десятый), и далее пишет – «таким образом, десятимесячный год и двухмесячная ночь были известны ариям...».

На просторах текста много личного – встречи, взгляды, реплики, оценки человецев (от вознесенья «о-о» до пренебрежительного «бр-р») и так далее – очень чувственная книга. «Италик мой!» - вскричала бы Берберова.