Non-fiction

Агрессорами везде и всюду выступает одна и та же социальная группа: подрастающее поколение получателей пособий. Что общего между израильскими ультраортодоксами, немецкими анархистами, французскими арабами и афроамериканцами в Нью-Йорке? А все то же – тестостерон. Пенсионеры по праву рождения, силушка по жилушкам бежит, жить скучно, а бояться, в сущности, нечего.

Хотя некоторые исследователи считают, что первые евреи появились в районе Неаполя после разрушения Первого Храма, большинство датирует это событие более поздним временем – первым веком до новой эры. Тоже солидная цифра – две тысячи лет тому назад.

...Такими внуками гордилась бы Феодосия Степановна, а город помнит своего детского врача-окулиста.

Боязливо подошли мужики к Потапычу – и глаза не открыл. По морде его похлопали, а он не реагирует. Тут и пришла им идея мести. Да такой, чтобы неповадно было ему больше сироп изводить. – Обреем его, – предложил самый старший годами пасечник Иван Сиреневый. – Сам себя не узнает! В двое ножниц взялись за дело. Третий помогает. Выстригли мех на груди, шее, брюхе и поверху на лапах. Смешной такой мишка стриженный оказался, можно сказать, только морда медвежья и осталась. Даже жалко мужикам зверя стало, опечалились над содеянным. Однако дело сделано, осталось ждать эффекта рукотворного...

Памяти Э.Г. Карху (1923–2008)

Через некоторое время после знакомства с Румером Макс Борн написал Эйнштейну в Берлин: «Недавно здесь появился молодой русский с шестимерной теорией относительности... Копию этой работы я посылаю тебе и убедительно прошу прочесть и оценить ее. Молодого человека зовут Румером...

Фактически английские протестанты отказались от важнейшего постулата католической церкви, утверждавшего, что Новый Завет отменил Ветхий; они заменили его своим собственным постулатом, согласно которому евреи остаются избранным народом и сохраняют Завет с Богом, но они - протестанты - являются прямыми наследниками евреев в своем времени и в своем пространстве.

Отчаяние – отсутствие надежды. У отчаяния будущего нет и выхода нет. Как дальше жить? Зачем жить дальше? И стоит ли вообще жить? Это предельная ситуация. Выстоять в ней крайне сложно, поскольку внутри себя не на что опереться, все, за что ни ухватишься, обламывается и превращается в ледяную крошку ужаса небытия.

Эта подозрительность и недоверие, с которыми выросло подавляющее большинство людей его поколения, остались у него на протяжении всей его долгой шахматной карьеры. Известно, например, что, играя в 1951 году матч с Д.Бронштейном, Ботвинник после откладывания партии зачастую опасался сообщить своему секунданту записанный им секретный ход, так что секунданту приходилось работать над отложенной позицией по существу «в потемках».

Это был человек редкой доброты и обаяния, что привлекало к нему несчётное количество друзей, слушателей его лекций, читателей его книг – они становились его соратниками. Одним из них был талантливый учёный – физик и математик Валентин Турчин, у которого и проходили семинары, упомянутые А.Д. Сахаровым.

С теорией доминанты тесно связано представление Алексея Алексеевича об интегральном образе мира. По Ухтомскому, для каждого человека реальностью опыта обладают не отдельные ощущения, как это считалось раньше, а сложные интегральные образы, а всякий интегральный образ является продуктом прожитых доминант.

Ухтомский как раз был продолжателем Сеченова. Он принадлежал к школе Н.Е. Введенского, наиболее одаренного ученика Сеченова в Петербургском университете. Введенский унаследовал кафедру физиологии от Сеченова, Ухтомский – от Введенского: преемственная связь очевидна.

Сегодня, когда прилавки магазинов ломятся от разнообразных яств – были бы деньги – мало кто помнит те дни, когда хозяйки мгновенно расхватывали мясо в раскалённых очередях и на прилавках оставались только вонючие кости, которые Вайсберг даже псу своему не варил.

Помимо всех своих ренессансных качеств, Яков Виньковецкий обладал ещё одним талантом – умением дружить с самыми разными людьми, которых иначе свести было совершенно невозможно. В каких-то делах несомненный практик и прагматик, во многих других отношениях он был совершенным идеалистом и терпел пребольные удары «мордой об стол», – по энергичному выражению его Дины.

Моя первая встреча с замечательным писателем и человеком Михаилом Петровичем Малиновским произошла в апреле 1998 года. Что-то, трудно пере- даваемое словами, было в этом человеке. Это «что- то», очевидно, определило все мои дальнейшие от- ношения с ним. От него исходил какой-то внешне невидимый, но ясно ощущаемый душой свет или, как принято говорить сейчас, – духовная сила.