Non-fiction

Ландау был тогда не одинок. Бесчисленное множество молодых интеллектуалов в Европе всерьез в то время (да ведь и сейчас!) верило, что стоит «научить каждую кухарку управлять государством» (в этой детской формулировке тоже содержится представление об обществе, как о машине), как жизнь на земле потечет по иному сценарию. Волки станут пастись вместе с овцами, люди полюбят друг друга и т.п...

Перетц вел в Петербурге открытый дом, принимая у себя, по словам барона Модеста Корфа, "весь город". В числе его гостей, между прочим, был и граф Канкрин, впоследствии министр финансов, но особенно близок был Перетц к государственному секретарю Михаилу Сперанскому.

"После долгих лет смерти череп становится чистым и пустым. Но прислони глаза к его глазницам и увидишь, как мерцают и тихо поют в нём демоны"

Драматический полиптих.

«Дневник издателя» – новый публицистический проект, посвященный анализу опыта редакторской работы, теории и практики редактирования литературной периодики, разработке научных принципов построения композиции издания. Это – своеобразный новый жанр литературы, подобный читательскому или писательскому дневнику, – собрание философских отрывков, рассуждений, наблюдений издателя над своей деятельностью, ее правилами и принципами, открывающимися ему. Редколлегия альманаха «Менестрель» предлагает Вашему вниманию рассуждения Андрея Козырева, изложенные в форме интервью, и надеется, что этот замысел привлечет к себе некоторое внимание и вызовет отклики у редакторов других изданий.

Хроника литературной жизни Омска. Январь-октябрь 2013

В средствах массовой информации и в речах политических руководителей постоянно утверждается, что Япония совершила свое «чудо» благодаря перестройке экономики (а также и политики) по западному образцу, западной модели. Но это не более, чем удобный для насаждающих его людей миф... (2000)

Что есть душа без чувства? – Камень. – Но разве на одном чувстве можно строить характер народа?… Носясь без руля и без ветрил, по воле «чувств», наша жизнь принимает обличие каприза, самодурства, обидчивости, подполья, неуравновешенности и ожесточённости. Но сочетаясь с природной добротою и с мечтою о беспредельности, она создаёт чудные образы добродетели, гражданской доблести и героизма. Вот она – эта удоборастворимость русской души: способность умилиться без сентиментальности; простить от всей души; закончить грешную разбойную жизнь подвижничеством. Вот она – русская воля к совершенству...

О друзьях, которые написали о Евгении Веснике: Арефьев Сергей Владимирович – старший советник юстиции, полковник. / Еремеев Сергей Сергеевич – народный артист России. /Зубков Георгий Иванович – журналист-международник, писатель, профессор. / Каушанский Владимир Яковлевич – журналист, джазовый комментатор, заслуженный ­ деятель Всероссийского музыкального общества. / Кузовлева Татьяна Витальевна – главный редактор литературного журнала «Кольцо А». / Трухан Виктор Федорович – радиорежиссер.

О времени, русском человеке, поэзии, критике, интернете и мире...

Рубрика "Уроки сердцеведения".

И Дина Семеновна, и ее покойный муж Макс (Меер) Борисович – классические еврейские представители советской вузовской науки, чей педагогический труд и чье научное творчество априори обременялось дополнительной нагрузкой на (или за) «космополитизм», «антисионизм» и прочие химеры. Поэтому не удивительно, что одним из ярчайших и сквозных «персонажей» этих мемуаров, особенно послевоенных глав, выступает государственный советский антисемитизм, преломленный прежде всего в кадровой политике.

Она ничего не понимала. К вечеру ее из камеры вызвали с вещами. Она решила, что ночью будет расстрел. Отвезли ее в Лефортовскую тюрьму. У входа офицер спросил ее: «Вам что – нехорошо?» Она попросила стакан воды. Ее завели в камеру, она легла и, как ни странно, заснула. Проснулась и увидела, что уже светло. Значит, сегодня казни не будет… А через несколько часов ее с мужем отвезли домой и там в подъезде, пока искали управдома, чтобы открыть квартиру, им сказали, что Сталин умер