Non-fiction

Видавший виды мой дед боготворил ее. Их дом был образцом умиротворяющего порядка, размеренности, успокаивающей тишины, правильного устройства, располагающего к душевному покою, неспешной беседе, уютному чаепитию, чтению, шахматам. Это был остров, разительно отличавшийся от окружающего его гнетущего мира советской действительности. Это был ее остров.

В работе Эйнштейна, положившей начало теории относительности, отсутствует не только ссылка на опыт Майкельсона-Морли, в ней вообще нет ссылок на работы предшественников, хотя очевидно, что она возникла не на пустом месте. В тексте статьи упоминаются имена только Максвелла, Герца и Лоренца. В последующие годы, возвращаясь к истории своего открытия, Эйнштейн отчасти этот недостаток восполнил.

Капица был удивительный мастер. На террасе его дома в институтском парке стоял стол его работы. Под ножку стола можно было что-нибудь подложить. Естественно, стол начинал качаться, но вращением столешницы столу возвращалось устойчивое положение. Подкладывали обычно какой-нибудь том из курса теоретической физики Ландау и Лифшица. Тут сказывалось отношение Капицы к теоретикам.

Целью теории не является объяснить, как образовалась Солнечная система. Ни одна теория не может этого сделать, поскольку это событие уже находится в прошлом. На самом деле, проблема в том, чтобы показать, какие можно выбрать условия, при которых применение законов динамики могло бы привести к образованию Солнечной системы.

Еще в прошлом веке международный химический консорциум IUPA определил понятие и критерий обнаружения малого количества вещества в пробе. Так как регистрируемый сигнал имеет случайный характер, то критерий обнаружения основан на теории проверки статистических гипотез и сравнении регистрируемого сигнала с порогом.

Несколько лет назад было принято считать, что статистика занимается главным образом обработкой результатов наблюдения. Однако статистики сегодняшнего дня имеют гораздо больше оснований сказать, что статистика связана с вопросами принятия решений в условиях неопределённости.

Вышедшая в море Армада представляла собой впечатляющее зрелище — это был буквально плавучий город. Над крупными военными кораблями, высокими, как замки, реяли флаги — иные из них в длину достигали до сорока метров. Герцог Медина Сидония держал свой адмиральский флаг на «Сан-Мартине», огромном галеоне водоизмещением в тысячу тонн. Для сравнения — «Золотая Лань», на которой Фрэнсис Дрейк обогнул земной шар, была примерно в 10 раз меньше…

Меня вдруг прожег стыд. До этого я не воспринимал ситуацию как проявление жестокости, в моем понимании это была послеобеденная игра. Потом уже я догадался, что дети гораздо более жестоки, чем взрослые. У них отсутствует сострадание, поскольку они не способны почувствовать чужую боль и (мысленно) перенести ее на себя.

Академгородок был не просто раем, а «советским раем». Сталинско-бериевская «шарашка» и республика учёных сплавились в особую амальгаму. В шарашке тоже говорилось свободнее, чем на воле. Но для раннего Академгородка я бы ввёл специальный термин «шараблика». Конечно, «шарашка» в конечном счёте перевесила «республику» и победила. Но это произошло поздней весной 1968 года, а до этого было ещё три года райской жизни.

Георгий рассказывал, как он редактировал роман Дудинцева «Не хлебом единым», одно из самых смелых произведений того сезона, какие эпизоды приходилось отстаивать, дорабатывать вместе с автором, чтобы сделать их проходимыми. Увлекательная была работа. И, как бы удивляясь, почему так происходит, Владимов добавил, что в ящике его стола в редакции лежит без движения роман Пастернака «Доктор Живаго».

Помню множество наших с Ворошиловым встреч на московских просторах и разнообразные истории из шестидесятых, связанные с нашим дружеским и весьма бурным общением, подкреплённым, как правило, ещё и выпивкой — пивом ли, вином ли, — тем, что было в каждом конкретном случае нам доступно, из-за вечной нехватки средств.

Журналисты публиковали сплетни и догадки о мотивах Бёрлинга воевать на стороне Израиля. В конце Второй мировой войны и сразу после нее пресса выставляла Бёрлинга в не самом выгодном свете. Писали, будто он планирует наняться добровольцем в китайские ВВС, чтобы бомбить Японию.

Если кому-то интересно узнать, как устроена небесная иерархия, он может поступить на богословский факультет и все там для себя выяснить. Но ожидать каких-то новых прорывов теологической мысли, более чем странно. Новая физика, созданная Ньютоном и Галилеем выглядела в конце XIX века такой же статичной и строгой дисциплиной, как теология разработанная каппадокийцами, Августином и Фомой.

Йирмейау был народным трибуном в самом высоком смысле этого слова. Его вера, его сознание своей миссии и его высокие нравственные идеалы были неразрывно связаны с окружающей действительностью, ею он дышал и о ней постоянно помнил, даже в моменты высочайшего духовного экстаза.

Первый удар нанесен по источнику жизни: «Разделилась река на белую и красную часть, Израиль пил воду, а египтяне кровь» — разделение произошло еще в первую казнь. Вместо «кровь» можно читать «стоять, замирать, остановка», корень этого слова использован в стихе «остановилось солнце, и луна стояла» . Египтяне не могли пить, поскольку остановившиеся воды испортились, а не превратились в кровь. Маги повторили остановку или превращение.