Non-fiction

В самый тяжелый период зимы-весны 1942 года старики оказались без поддержки. Продовольственная помощь от нашедшегося зимой 1941-1942 годов дяди Лёвы запоздала и не смогла переломить ситуацию. В апреле 1942 года бабушка умерла.

Нация живет не страданиями, а восторгом сознания своего "я", радостным творчеством, гордостью своей культуры, поэзией своего быта. Только этим. Не будь этого, еврейского народа давно бы не существовало... На возвращение к еврейству можно и должно смотреть поэтому не как на подвиг, не как на самоограничение, а как на "ввод в наследство", как на приобщение к огромному богатству, которым можно радостно и гордо жить.

Интервью с Вячеславом Румянцевым

В Армавире 27–28 сентября прошли Девятые международные Кожиновские чтения. Мероприятие посетили гости из Москвы, Краснодара, Пятигорска, Твери, Северодвинска и других городов. Одним из почётных гостей был критик, публицист, лауреат литературной премии «Эврика!» Андрей Геннадьевич Рудалёв. Он согласился ответить на несколько вопросов.

Интервью с Татьяной Щербининой

Число 12 многие не без оснований считают особенным и даже "счастливым". Храм Соломона делился на 12 частей, у Иакова было 12 сыновей, давших начало 12 коленам Израилевых, звезда Давида имеет 12 углов. Я уже не говорю про 12 подвигов Геракла, 12 рыцарей Круглого стола, 12 "двунадесятых" праздников у христиан... И в литературе это число заметно: от "Двенадцатой ночи" Шекспира до "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова, от "Двенадцати месяцев" Маршака до поэмы Блока "Двенадцать".

Оказалось, что нацистская пропаганда добралась до самых отдаленных уголков Союза. Её носителями были и тысячи вернувшиеся домой инвалидов, и фронтовики, находившиеся на излечении в тыловых госпиталях.

Горенштейн и здесь тяготел к парадоксу фабулы, психологии и мысли и говорил, что хоть и не был свидетелем событий трагедии Бабьего яра, но ему необходима присказка: «И я там был».

Как ни довлеют авторитеты, а пролитие христианской крови евреями осталось легендой, мифом, виртуальностью, современно говоря. Реальность – обратна: православные громилы в ХIХ-ХХ веках лили еврейскую кровь по бескрайней России невиданными для западноевропейского глаза потоками.

После Войны за независимость и провозглашения Израиля эти молодые люди отказываются ограничить свои походы куцыми пределами еврейского государства. В их глазах река Литани и Заиорданье – такие же неотъемлемые части Земли Израиля, как река Яркон и пустыня Негев.

Этот эпизод произошел на фоне провокации в Кужи и последующего изгнания евреев из прифронтовой черты, о чем автор публикации писал ранее. В черту оседлости и обе столицы хлынул поток изгнанников, так что властям было уже не до забот о Герше Козодое.

Четвертый день рождения был ещё хорошим. Но через месяц и два дни папа умер, не дожив двух дней до своего шестидесятипятилетия. И было уже не до бархата, хотя маме исполнилось только двадцать девять лет.

Шломо потом всю жизнь на своих уроках и концертах рассказывал об этой поездке и неизменно сопровождал рассказ фразой, что советские евреи все святые. "Они в течение семи часов стояли со мной под проливным дождём и пели единственную песню, которую они знали!"

Студенческий городок состоял из девяти кирпичных пятиэтажных корпусов. Первый, единственный оштукатуренный, назывался профессорским, обитали в нём чиновники средней руки (профессора и большие начальники давно обзавелись добротными квартирами в городе), в остальных строениях жили студенты, аспиранты, ассистенты.

В Палестине же Макс нашёл себе жену. Встреча была подстроена судьбой настолько в библейских традициях, что кажется избыточно литературной.