Non-fiction

Создав себе "модель идеальной семьи", которая на самом деле была умозрительной и, как выяснилось, ошибочной, Яков "насильно" навязывает её своим близким из самых наилучших намерений. Тем самым он нарушает заповедь, делая то, что себе не желал бы апостериори.

Совершенно нелепо прозвучало бы предположение, будто Пушкин испытывал перед евреями страх и преувеличивал их влияние и возможности. Еврей-банкир, еврей - биржевой воротила, железнодорожный магнат, подрядчик, крупный адвокат, издатель газеты, журнальный рецензент – с этими типами сталкивались Некрасов и Достоевский, Лесков и Чехов, но не Пушкин.

Сразу после того, как танки генерала Катукова вышибли из Буковины немцев и румын в 1944 году, советские власти приняли решение о переводе Второго Киевского медицинского института в Черновцы. Это было взвешенное и обоснованное решение.

Новая среда обитания, где все было до обидного доступно, обесценивала и даже сводила на нет его замечательные, отшлифованные долгим проживанием в Совдепии качества.

«Чеченской войне не видно конца», такое заключение сделала французская писательница и журналистка Анн Нива (Anne Nivat) в ходе выступления в Центре поддержки ученых имени Вудро Уилсона в Вашингтоне.

Австралийские евреи особенно опасались наплыва евреев из Польши, где после смерти маршала Пилсудского резко возросли антисемитизм и случаи погромов, к тому же обострились отношения Польши с Германией, требовавшей возвратить ей Данцигский коридор.

Одна из основных идей книги состоит в том, что Бог (кстати не названный в книге, но подразумеваемый) "не дремлет" - он постоянно контролирует действия людей, и тем более, “вмешивается” как будто ненароком, при опасности, угрожающей избранному народу.

Перед вами книга воспоминаний удивительнейшего человека. Это был Человек с большой буквы, это был Педагог, вернее сказать Учитель с большой буквы. Он был Учителем в самом высоком смысле этого слова. Абрам Моисеевич Палей прожил долгую и нелегкую жизнь, и на всём её протяжении, он всегда отдавал своё сердце людям.

За год до окончания учебы Каганов вместе с женой и целой группой артистов покидает студию, Михоэлса и Москву. Причин этого поступка Каганов не объясняет, но сам факт удивляет, даже несколько обескураживает: у каждого из нас – по книгам и устным рассказам – сложился некий молитвенный образ актера и режиссера Михоэлса, и невероятно, что его студию мог добровольно, даже дерзко, оставить один из учеников да еще увлечь за собой других.

Зиновьев в заключении (политизоляторе) занимал с женой трехкомнатную квартиру с хорошей обстановкой и коврами. Он писал книгу, а жена (Лилина) печатала на машинке. После процесса их расстреляли вместе с другими. Каменев же содержался в общей камере и жил по общему режиму – обязательные прогулки в строю и т.п.

Витебск (губернский) и по тем временам считался большим городом: в центре были каменные дома, даже 2-3-этажные с водопроводом и электрическим освещением, мы еще застали "конку", которая вскоре уступила место электрическому трамваю. Мы жили на окраине – снимали квартиры без всяких удобств в деревянных домах, в них, правда, были подсобные помещения (чуланы) и погреба для хранения "запасов" и дров.

Еще папа рассказывал, как был у Горького в Сорренто - точнее, на Капри. - Высокий и вместе с тем хрупкий, и глаза на мокром месте, прямо как у чувствительной старой дамы – облик элегантно-благородный, а манеры и подчеркнуто-мягкие и вместе с тем хамско-барские.

По мнению Л.Полякова, Чехов был единственным русским писателем из «нового поколения» (то есть поколения после погромов 1881-1882 года), который позволял себе в многочисленных рассказах «высмеивать евреев без желчи, но и без малейших комплексов».

За гостеприимство Арнольд Михайлович отблагодарил меня дивной фразой, которая была точным рецептом моих бесконечных поисков ощущения звука, - гениальной мыслью, которую я запомнил на всю жизнь. Он сказал просто, с небольшой долей озорства, как было свойственно ему, когда он получал удовольствие от своих высказываний: "к звуку надо прикасаться, как к девушке".