Non-fiction

Идея эмиграции из Союза теперь становилась всеобщей – все музыканты так или иначе «примеряли» её на себя. Многим она не подходила, как не по мерке сшитый костюм или платье, и они сразу становились какими-то другими. Те же, которым идея подходила, тоже становились другими – в их глазах появлялась несвойственная им ранее мечтательность.

Происходившее в России в начале 1990-х никак не отпускало Булата, тема родины оставалась, она шла контрапунктом ко всей этой необычной для него, почти курортной жизни. Разговаривая о тамошних событиях, он тревожился, мрачнел. Состояние подвешенности «между счастьем и бедой» было для него, по-видимому, перманентным.

Нетрудно заметить определенную закономерность: в периоды его повышенной политической и организационной активности количество жалоб Маркса на свое нездоровье резко падает, в то время как в периоды организационно-делового затишья, когда можно (нужно!) было заниматься теорией и писать «Капитал», количество болезненный явлений и жалоб Маркса всегда резко возрастало.

Сильвестр внёс много новых идей в математику, его именем названы полученные им результаты – теоремы, формулы, уравнения и др. Он сыграл значительную роль как в европейской, так и в американской математике второй половины девятнадцатого века, как профессор университета, основатель и первый редактор Американского математического журнала.

Именно в Москве, где «струйки мировой революции текут около стен Кремля», случилось то, чего никак нельзя было предположить. Такого поворота событий не ожидали ни секретарь Сибкрайкома ВКП (б) Сергей Сырцов, ни ответственный секретарь литературного журнала «Сибирские огни» Владимир Зазубрин, который вместе с делегатами прибыл на XV партийный съезд. Записка, отправленная в президиум, по сути, ставила писателя к стенке перед взорами «настоящих людей»: «На каком основании на съезде коммунистов присутствует провокатор Зубцов?»

На вопросы журнала «Вольный лист», сформулированные Игорем Федоровским, отвечает Станислав Михайлов, заведующий отделом поэзии журнала «Сибирские огни»

Снискавший себе геростратову славу, которая теперь уже, по-видимому, никем и никогда не будет превзойдена, Гитлер, как никто другой в истории, заслуживает забвения. Окажись он, как иные нацистские руководители, на скамье подсудимых Нюрнбергского трибунала, где ему, опытному демагогу, оратору и актеру, пришлось бы не привычно морочить голову обезумевшей от восторга толпе, а отвечать на холодные вопросы бесстрастных судей, и люди наверняка увидели бы всю пошлость этого человека, по воле рока двенадцать лет возглавлявшего мощное европейское государство и, вероятно, самую сильную в мире армию.

Интервью с Михаилом Шемякиным