Non-fiction

Давид — второй царь Израиля. Первый — Шауль, репетиция царства, показавшая Давиду, каким оно быть не должно. Шауля, возвышающегося в любой толпе, в любом окружении, власть подмяла, сознание его разодрав, ввергла в безумие. Давид, в толпе незаметный, над властью поднялся, с ее тяжестью сумел совладать. Шаулевы простодушные времена сменились Давидовой государственной изначальностью, буйной, отважной, чтобы начать при Шломо костенеть.

Выводят (правило о дне) перед которым нет святости (праздника) из (правила о другом дне) перед которым нет святости (праздника), но не выводят (правило о дне) перед которым есть святость (праздника) из (правила о другом дне) перед которым нет святости (праздника).

Две монархии поднялись из развалин империи амаликитян: Израиль и Египет. Израиль, победитель Амалика, получил большую долю: его власть простиралась от Евфрата до Египта, охватывая царства Сирии, Ханаана и Идумеи в самом сердце Аравийского полуострова. Дань приходила в Израиль с севера, востока и юга, и его земля главенствовала в торговых связях между Азией и Африкой и над портами двух главных морских путей — Средиземным и Красным морями.

С позиции сегодняшнего дня очевидно, что существование нации не может быть обусловлено только наличием собственного государства. Что касается евреев, то только опираясь как на Израиль, так и на мощную диаспору можно достичь устойчивого сохранения нации. В современном мире попытки искусственного создания мононациональных государств, очевидно, обречены на неудачу.

Начались диверсии против английских аэродромов и портовых сооружений. Особенное внимание уделялось всему, что служило для перехвата нелегальной иммиграции в Палестину. Конечно, огонь пытались гасить. Подкрепления британским войскам в Палестине слали со всех концов Империи…

Представьте: 29 октября 1914 года немецкий адмирал Сушон не обстрелял российские черноморские порты и не втянул за уши Османскую империю в её последнею войну. Палестина не стала Британской. Конечно же Османской она тоже бы долго не пробыла, Османская Империя всё равно бы распалась и распалась бы раньше Британской и Французской. Но какова была бы тогда судьба Ишува? В лучшем случае — судьба крохотной еврейской общины в Великой Сирии.

Но главная и, может быть, решающая ставка делалась всё же на заключение выписанного из Туркестанского края католического ксендза И. Пранайтиса, ибо высший орган русской православной церкви — Синод — фактически отказался подтвердить наличие в иудаизме догматов о ритуальных убийствах.

Беглый взгляд на фотографии в личном деле сразу же разрешили мои сомнения: «архивный» Матис Хаймович является никем иным, как тем самым Яшей Шифманом, на поиски которого потрачено столько сил. Вчитавшись в материалы, я понял, что трудился не напрасно: информационный улов оказался невероятно богат.

Полиция лютовала и хватала людей, даже отдалённо напоминавших евреев, а ретивый обер-полицмейстер Александр Власовский, суливший немалое денежное вознаграждение за поимку каждого иудея (равное сумме за двух уголовников), однажды в приватном разговоре обронил: “Для жида нет закона!”

После войны тема Холокоста оказалась фактически под запретом. Нежелательным было придавать особое значение нацистской политике геноцида именно еврейской части советского населения. Некоторые писатели в поиске выхода переносили географически место действия за пределы СССР, главным образом в Польшу.

Дa, главной его темой явилась ВОЙНА. Причём именно та война, которую видел собственными глазами. Его проза сразу же во многом противостояла патетической словесности… Прежде всего, он был Человеком Чести. Чести офицерской: ветеран, который кровью заплатил за нашу Победу. Чести писательской: литература всегда была для него святыней.

Он сконцентрировал свой интеллектуальный потенциал на разработке собственного метода восприятия искусства итальянского Ренессанса… «Индексы Беренсона» — это составленный им каталог «Перечень главных итальянских художников и их произведений с указанием местонахождения». Беренсон атрибутировал и описал более 12 тысяч объектов искусства.

Главный врач оказался провидцем. Через несколько лет его, русского самородка, сняли с работы. Новый главврач как человек оказался все-таки выше моего предполагаемого шефа. Врачом там даже не пахло. Жестко запрограммированный робот, демобилизовавшийся военный врач, он действовал строго соответственно параграфу инструкции, любое дело доводя до абсурда. Больница разваливалась.

Постепенно родители слабели, причем папа быстрее. В госпитале, где он работал, не хватало медикаментов, дров для отопления, раненные мерзли, умирали не только от ран, но от слабости. Порой, по рассказу папы, было так холодно, что при переливании кровь замерзала в трубочках, которые приходилось отогревать руками. Тем не менее делали в день по несколько операций.

Семья Елович была большая и зажиточная. Главой семьи была властная Цира Гинда. У них было 12 детей: 8 сыновей и 4 дочери. Почти все сыновья унаследовали внешность своего отца: рыжеволосые всех оттенков, с карими глазами, от золотистого до тёмно-коричневого тонов. Младшим и любимым был Иосиф Эфроим, с рыжим, тёмной меди цветом волос и золотисто-карими в тёмную крапинку глазами.