Non-fiction

Обследуемый отличается выраженными агрессивными инстинктами и стремлением к власти. Его половая идентификация неустойчива и неуверенна. Он проходит свой жизненный путь, понуждаемый инстинктами и влекомый внешними силами нацистского режима. Это человек с посредственным образованием, скромного социального происхождения, чей подсознательный принцип жизни — «слабость это грех», а агрессивность — качество безусловно положительное.

Если Британия фактически отменяет Декларацию Бальфура, это может означать только одно: силы, заставившие Лондон это сделать, весьма серьезны. Надо было понять, что арабский мир способен влиять на Британию и настроен бескомпромиссно в отношении Ишува. И эта бескомпромиссность выражалась, кроме всего прочего, и в том, что арабский мир — как мог — поддержал нацистскую Германию.

Невозможно даже перечислить все благотворительные и культурно-просветительные общества и организации, где Товий Коган не состоял бы почетным попечителем и почетным председателем. А это — верный признак большой человечности его натуры.

Нет сомнения, что как организаторы аудиенции, так и редакторы газеты являлись литовскими интеллигентами, понимавшими значимость Бялика для мировой культуры.

Конечно, трудно сравнивать владычество Британии в огромной Индии и крошечной Палестине. Но стали они независимыми практически одновременно, независимыми от одной и той же Империи, Британской, и решение об уходе принимали одни и те же люди в одних и тех же кабинетах на Уайтхолле.

Однако вся манера историка, взявшегося писать о трагической истории женщины, порвавшей с родной средой, увлечённой духом времени на ложный путь и отдавшей борьбе с ещё не худшим на свете злом помыслы, силы и жизнь — эта манера автора вызывает с самого начала решительный протест.

Над Восточными немцами висит двойной груз. В то время, как их Западные братья таскают за плечами груз их страны, их семей за убийства «иностранцев» — евреев, цыган, геев, русских, Восточные таскают за собой еще в придачу и другой груз — убийства своих же братьев и сестер, предательство друзей, или помощь в отправке своих родных в тюрьмы.

Блюмкина обычно воспринимают как террориста, покушавшегося на германского посла Мирбаха. И на этом ставится точка. Но на самом деле это было лишь началом его поистине головокружительной карьеры. В 20–х гг. Блюмкин был довольно известной фигурой в Москве. И не только в чекистских кругах.

Дальше были семидесятые, работали посреди Питера без партийной организации (Виссарионов, наверно не открепился от Смольного), без профсоюзной ячейки, без совещаний и собраний и даже без поездок в АФИ на Учёный Совет. Конечно, эта лафа не могла продолжаться бесконечно.

К моему изумлению, на нас начали кричать и с руганью выталкивать из толпы. «Евреи, это из-за вас началась война», — кричал один мужчина. «Проклятые евреи», — кричала женщина. «Пошли вон отсюда, евреи, — кричал другой мужчина, — скоро немцы с вами разберутся!» Я ушам своим не верил. Мне казалось, что война и осада Варшавы должны были сплотить всех граждан Польши и дискредитировать антисемитизм, но мой идеализм был в один миг разрушен.

Сообщение о «группе врачей» застало меня, когда я копировал картину «Утро нашей Родины». Всматриваясь в лицо хозяина земли, мысленно спрашивал его, неужели он верит в эту чепуху, почему позволяет какой-то неизвестной женщине-врачу глумиться над такими медицинскими светилами как Виноградов, Вовси и другие?

Со временем — неясность, российское и еврейское времена вроде бы цикличны («что было то и будет»), а с другой стороны, мир сотворен и предвидится конец света. Но эта непроясненность жить мешает разве очень глубоким и любознательным одиночкам, вроде Эйнштейна, совершившего великую революцию хронотопа, собравшего вкупе пространство и время.

Документально подтвержденное массовое переселение евреев на территорию современного Марокко началось после разрушения римлянами Второго Храма в конце первого века новой эры. Греческие и римские авторы, а также Талмуд упоминают о богатых и хорошо управляемых еврейских общинах Северной Африки.

После прихода Гитлера к власти немецкие университеты и другие высшие учебные заведения относительно быстро присоединились к нацистской идеологии. При этом процесс «встраивания» в нацистское государство шел не только сверху, через назначенного национал-социалистического министра культуры и образования, но и изнутри, за счет массового вступления в нацистскую партию студентов и преподавателей.

Исторически, и это признано всеми юристами, Первая никогда не предполагала конституционную защиту нецензурной брани, и прочей “грязи” в печатной продукции, а также в ее эволюционном развитии в кино-телеиндустрию.