Проза

Похватали, что можно, и разбежались в разные стороны: тётя Нина, дядя Гриша, мама с Мишкой — через посёлок Будённого на Краснодонское шоссе, а Дора с Муськой — к итальянцам. Что за итальянцы такие, откуда? Обыкновенные итальянцы, из Италии. Будь навеки благословенна ты, прекрасная Италия, страна, приютившая и спасшая мишкиных сестёр!

Всяк, одолевший настоящую повесть и нацеленный на будущее пребывание в раю, попав на небеса, сможет легко встретиться с персонажами и из первых уст услышать подтверждение истинности рассказа. Более того, если в предварительной беседе с ангелом Михаэлем кандидат сообщит старшему над раем, что потратил несколько часов на прочтение сей повести, то это признание послужит ему доброй рекомендацией.

Отрывок из романа «Хождение по Золотой Горшок, или Сказки Гофкина»

Кино-проза

Увлечённый работой, он неожиданно понял, что работа доведена до конца. Мрамор под его пальцами стал податливым, упругим, точно кожа. Могло ли такое быть? Со страхом он отшатнулся от статуи. В этот момент Вероники уже не было в помещении, но что-то ему говорило, что она присутствовала здесь – внутри мраморного тела.

«Она всегда мучилась рядом с ним, это началось почти сразу после того, как они познакомились. Она была очень эмоциональной, и в этом, конечно, была неровней ему. Она хотела быть вместе с ним всегда, в каждый миг своей жизни, хотя и скрывала это от себя, стыдилась. Знала, что это не любовь, а просто животная привязанность. Уже давно она такой была и сама от этого переживала ужасно, но ничего поделать с этим не могла, ничего подходящего. Она прирастала сиамским близнецом к тому, кого любила, и тем самым сразу отдаляла любого человека на почтительное расстояние, вызывая порой у этого человека даже раздражение, — как только он начинал всё осознавать. Алексей не мог быть исключением…»

«Выяснить, что это была за птица, им вдвоем так и не удалось, так что вскоре по этому поводу на складе собрался целый “консилиум”. Оказалось, что около половины работников предприятия очень хорошо разбирается в орнитологии: шум поднялся непередаваемый…»

«Такого удара судьбы они явно не ждали. Самые нервные заревели. Те, что покрепче — захлюпали носами. Родители стали их успокаивать, бросая на меня косые взгляды. Какая-то дородная тётя оттеснила Снегурочку в угол и стала что-то доказывать ей, махая одновременно руками и головой. Снегурочку, наверное, не били с самого раннего детства, и отголоски прошлого, давно забытого детства, заставили её вжаться в угол и испуганно озираться по сторонам…»

Однако в последнее время в его отношениях с прекрасным полом явно наметился какой-то перелом. Женщины стали обращать на Соломона Ивановича всё меньше и меньше внимания, хотя он вроде никак не изменился.

«Как все просто здесь, на юге, — думал он, усилием воли уводя взгляд от запретной, соблазнительной белизны. — Расслабляющая жара, дозволенная нагота, скопление праздных женщин, кратковременность и необязательность отношений — все только на руку оголодавшему мужику! В средних широтах, на такое знакомство ушла бы уйма времени, а здесь — будто мы знакомы уже тысячу лет…».

И вообще, думаю, что от весны у человека просто обязана ехать крыша. Весна не создана для спокойного, равнодушного восприятия. Некоторая экстатичность, взвинченность входит в её состав, без этого она не будет весной, не состоится как весна.

Софью Борисовну нисколько не интересовали рассуждения её приятельницы о евреях и крестах, а тем более о плюсах и минусах. Ей не терпелось рассказать о письме, найденном в посылке, которую она получила от сестры из Америки. Чтобы скрыть от маленького слушателя содержание письма, она перешла на идиш с небольшим вкраплением русских слов.

Мы, рабочие военного призыва 1961 года, не знали, какую миссию нам предстоит выполнять в специальной монтажно-строительной части 1137. Но руководство полигона знало. Знало и Министерство обороны. В тот миг я понял, что мы были, несли службу, работали, но нас как бы и НЕ БЫЛО, потому что срок службы нам было Приказано исчислять с января 1962 года, тем, кто останется в живых.