Проза

Я повсюду эмигрант, и повсюду чувствую себя дома, потому что Франция всё-таки моя страна от рождения, Венгрия всё-таки моя страна, потому что родной язык, литература, друзья, всё с детства, Канада – я тоже чувствую себя дома.

Есть женщины для быта. Они как стоячая вода. А случается женщина-водопад, женщина-каскад.

Зажигалка вспыхнула в руке Глеба Викторовича. Он поднёс пылающий язычок к корпусу автомобиля и огонь за несколько секунд охватил машину.

Скорость поспорила с молнией: кто быстрей.

Послезавтра Олег Пименов должен получить результат теста на ДНК.

Ты что, не в курсе, что тебе дом с приданым продали? Во дворе вагончик на две семьи. Договор об аренде на два месяца. Я-то один, с утра до вечера на этюдах, а вот соседняя семейка – обхохочешься. Ладно, не буду пугать. Сам увидишь.

Единственная задача жизни – демонстрировать смерть, готовить человека к неизбежной кончине. И вся человеческая цивилизация – это, по-существу, великий плач по смерти.

К вопросу об авторе «Слова о полку Игореве»

Творчество Штейнберга многогранно, но, пожалуй, главные его художественные достижения посвящены детям. Газета “Русское слово” (1908 год) так отозвалась о безвременно ушедшем литераторе: “Как детскому писателю покойному нет равного в еврейской литературе”. Еще при жизни мастера критика называла его “Еврейский Андерсен”.

Вы мастера убить беззащитного. Тут вам равных нет. Автобус взорвать, ресторан, взять в Маалот в школе детей в заложники... Вы — герои, и Палестинская Родина вас не забудет. Но ведь только и мы вас не забудем. Рано или поздно пролетит в небе беспилотник, маленький такой, и выпустит точно в окно вашей квартиры крохотную ракету. Одну. Так что жить вы будете в страхе всю оставшуюся жизнь, начиная с сегодняшней ночи.

старик Фрейд всё предусмотрел и лечение прошло успешно, только заячий хвост так и остался навеки в моей памяти рядом с образом отчима, по большому счёту ничего мне не давшего в жизни, кроме, разумеется, детских страхов, страданий, чувства одиночества и обиды за маму, вынужденную терпеть художества больного человека

Привычка никому не доверять, выработанная у Эдди долгими годами лагерей и жизни в СССР, почти стала причиной срыва всей операции.

Ну, как можно такое забыть. Сыновья — они наше первейшее дело. Так сказать, наше будущее. А если они вдруг останутся в институт неустроенными, а? Делать нечего, хоть и тяжело это, пришлось созваниваться со знакомым профессором и как-то объяснить это деликатное дельце. Слава богу, профессор вроде бы согласился, а то уж у меня давление подскочило от переживаний.

Вот и жила Нина, как повинность отбывала. Всё надеялась, вдруг отца обратно позовут, если тут с работой не заладится — и вернутся они домой, потому что «домой» для неё так и означало — в лес, в посёлок Дальний бор, с его запахами, разнотравьем, зелёной весёлой силой, прущей вверх из земли, с многоголосицей звуков.

Огляделась и подошла к первой открытой калитке. Сказала: я Оксана, здесь прабабка моя жила. Что за прабабка? Промолчала, подождала. А что умеешь? Все умею, говорит, что делать надо? И добавила: у вас поживу, все одно комната пустует. Хозяйка баба Зина только руками всплеснула — язык будто к небу присох. Про лишнюю-то комнату одни соседи знали.