Проза

В начале 50-х прокатилась по министерствам, и не только по ним волна арестов. Отца взяли прямо с работы. Причины тогда никто не объяснял. Брали за хищения, шпионаж и просто так. Уже было постановление Политбюро «О мерах по устранению недостатков в деле подбора и воспитания кадров в связи с крупными ошибками, вскрытыми в работе с кадрами в министерстве автомобильной и тракторной промышленности».

Шостаковичу принадлежит музыкальная формула эпохи, но – эпохи, какой она сама себе представлялась. Быть может, потому подлинное понимание его сочинений – привилегия дышавших одним воздухом с их творцом... Шостакович здесь не просто гений, он – любимый гений. В этой любви есть какая-то болезненность: так можно любить то, частью чего являешься сам. Например, погубленную родину...

Дама удивилась. Ей показалось странным, что пятьсот - это слишком дорого, а шестьсот, оказывается, в самый раз. Она ещё раз убедилась в том, насколько велико различие в культурах между людьми разных национальностей. Эта мысль подтолкнула её к новому монологу.

Вполне естественно, но неожиданно для всех окружающих, включая начальство и органы, он одномоментно вступил в партию и крестился. Его отговаривали. Убеждали. Грозили. Умоляли не ронять авторитет отца. Он впервые и вполне пророчески, за четыре года до планируемой перестройки, понял, что Бог сильнее партии и не отрекся от него с трибуны открытого партсобрания.

До сих пор ещё думают, что полёты очень рискованны, тогда как на самом деле они не опаснее обычной прогулки в море или же в фиакре. Если материал шара добротен, аэронавты осторожны и опытны, а таковы господа Жовис и Малле, то можно возноситься к облакам с душевным спокойствием более полным, чем если б отплывали в Америку, что не кажется сегодня таким уж пугающим.

Дополнительно автор намерен уведомить заранее и широко о своём полном неприятии высказываний героев сей трилогии, касающихся чего угодно - и вопросов морали, и вопросов веры, вплоть до высказываний о погоде. Климат и идеология - две вещи несовместные. Это заслуга и одновременно открытие столь почитаемой повсеместно суверенной демократии

Яков засиделся в женихах. Три года как надел своей нареченной невесте яшмовое колечко на указательный палец: «Через это кольцо будь посвящена мне по Закону Моисея и Израиля». Составили ксиву — свадебный договор, по-еврейски «ктуба» — и давай веселиться со всей улицей, праздновавшей Пурим. Было как раз пятнадцатое адара.

Что же делать с недостоверными источниками? Оказывается, и их можно успешно использовать в построении величественного здания исторической науки, нужно только внимательно анализировать психологию свидетельства. Именно на этом построен упомянутый выше «критический метод» в историческом исследовании. Безусловно, анализ свидетельства с учетом психологии персонажей события является делом тонким, граничащим с искусством. Здесь не может быть готовых рецептов и универсальных алгоритмов. Но все же это искусство поддается рациональному анализу, здесь можно выделить некоторые важные умственные приемы, подчиняющиеся законам логики.