Проза

Мы подходим к композиции Михаила Шемякина «Дети — жертвы пороков взрослых»: ребята сами читают надписи на фигурах и комментируют скульптурные изображения (не надо вмешиваться в их интерпретации, даже если они кажутся наивными, неверными или озорными — тут важна не правильность суждений и оценок, а их субъективация).

Борьба с адвокатами Merill Lynch заняла несколько месяцев. На Спитцера и его команду были спущены сторожевые псы Уолл-стрит. В печати появились заметки опытных финансистов, критикующих действия прокурора, плохо понимающего тонкости биржевой игры. Они считали «обычной практикой» то, что Спитцер называл «конфликтом интересов», настаивая на преступном сговоре биржевых аналитиков и верхушки управления банка. Ссылаясь на мнения этих финансистов, адвокаты отказывались признать что-либо незаконное в действиях Merill Lynch. Но когда наконец пришла очередь выложить переписку с загадочными буквами КД, защите пришлось отступить.

Страховой бизнес в Америке давно приобрёл главное свойство социалистического предприятия: полную свободу от требований рынка. Однако, при этом, он не утратил главное свойство предприятия рыночного: стремления получать максимальный доход. Поэтому он и превратился в опасную опухоль, высасывающую здоровые соки из рыночного организма страны. Опасность раковых заболеваний состоит в том, что организм человека не опознаёт вирус рака как нечто чужеродное, не вступает с ним в борьбу, ибо вирус научился «притворяться своим». Опасность сегодняшнего страхового бизнеса в том, что американская рыночная структура не опознаёт его антирыночной сути, не имеет аппарата ограничения его болезненного роста и пребывает в иллюзии, что это нормальная ветвь экономической деятельности государства.

Экспериментальная проза

Из рубрики «Дружба журналов»

Из рубрики «Дружба журналов»

Из рубрики «Дружба журналов»

В юдофобской традиции принято сравнивать евреев со зверями, пресмыкающимися, насекомыми, чтобы отделить их от остального рода человеческого, показать обособленность от других людей. Выражаясь высоким слогом, можно сказать, что такими сравнениями достигается дегуманизация еврея, лишение его человеческого облика. Показательно начало новеллы, так сказать, ее увертюра. Слуга дома Венделин вышел на площадку второго этажа и бьет колотушкой в гонг, призывая хозяев к столу: «Медный гул, дикий, каннибальский, несоразмерный цели, проникал повсюду: в салоны направо и налево, в бильярдную, библиотеку, зимний сад, вниз, вверх, по всему дому, равномерно прогретый воздух в котором был изрядно пропитан сладким экзотическим ароматом» (Кровь Вельсунгов, 491).

Японские участники совещания, которых обучали действиям при землетрясениях, еще в детском саду и школе, мгновенно оказались под столами, как их и обучали. Я подумал, что такому крупногабаритному дяде, как я, лезть под японский стол глупо, да и обидно будет, если тебя придавит не только бетонным перекрытием Конгресс центра, но еще и крышкой стола. Профессор И. Накаджима – организатор семинара, сохраняя абсолютное спокойствие, предложил продолжить семинар. Мы с ним оказались одни готовые продолжать обсуждение на своих местах, за столами.