Проза

Фрагментарная семейная хроника

Время было полуденное, поезд только вечером, билет в кармане. Так что шёл не спеша, обдумывал детали операции. Вот и дом, который ему нужен. Открыл калитку, постучал в дверь. Увидел в окне мелькнувшую женскую фигуру. Тут же открылась дверь. На пороге стояла моложавая женщина со светлыми кудряшками.

Это случилось десять лун тому назад. Мобед – двоюродный дядя, старшина парсов – отправил его с поручением в соседний посёлок. Вернувшись через неделю, он не узнал родных мест. Дома людей Ахуры Мазды стояли пустые, разорённые, полусгоревшие. Попадавшиеся навстречу селяне из числа Людей Пророка отворачивались, старались не встретиться с ним взглядом.

Внезапно всё стихло и на столько, что захотелось прочистить уши. Марина не только не слышала ругани в салоне, но и гудения мотора и звуков города. Она открыла глаза и увидела застывших пассажиров. Скандалист замер в нелепой позе, как будто поскользнулся и вот-вот упадёт, а кондукторша с перекошенным лицом и раскрытым ртом выставила вперёд руки со скрюченными пальцами, словно собиралась выцарапать ему глаза.

Было дико обо всём этом думать, но факт оставался фактом: прошло не три часа, а полгода, пока я наслаждался уютом по-странному далеко отброшенного от города милого кафе. Уж не небожительница ли та официантка, что так загадочно мне улыбалась? Бред, конечно, но как в него не поверить, если всё так сходится?

Монахи охраняли Зеркало заднего вида. В обычном зеркале можно увидеть себя. А в Зеркале заднего вида – того, кто стоит за твоей спиной. У обычного человека – это ангел и бес. У грешника – тьма бесов, а ангела нет: человек прогнал его своими делами. У святого – ещё больше бесов, все норовят его свернуть с прямого пути, но есть и ангел, который не отошёл от него, лицо ангела светло.

Через несколько дней Патрик пригласил Адама на прогулку. Они вышли из комнаты, прошли по длинному коридору и вышли из здания. По улицам в разные стороны шли люди, нередко по двое-трое, но все они были мужчинами. Внешне всё было вроде бы нормально, но некая механичность и правильность их походок выдавала то, что они не люди.

Спустившись в окоп, я тут же в ужасе отпрянул назад. Прямо на меня широко открытыми глазами смотрел живой немецкий солдат. Он лежал на полу окопа с искажённым от страха и боли лицом. Мне потребовалась секунда, чтобы совладать с собой и вскинуть для выстрела автомат. Ещё бы миг и я выпустил бы по нему очередь из своего ППШ, но немец опередил меня криком по-русски.

Суровая зима 1942 года сохранила его облик даже спустя месяц. Двадцать семь дней тело пролежало в одной из комнат ледяной квартиры, продолжая защищать своих близких и после смерти – продовольственная карточка всё ещё действовала, хотя еда человеку была уже не нужна. Зато она была нужна его жене и её родным, чтобы попытаться выжить.

Вдруг окно стало постепенно исчезать. Дохнуло прохладным ветерком, и в комнате появился гусь-лебедь, но не белый, как в сказках, а звёздный, состоящий из тёмной пустоты и маленьких мерцающих звёздочек.

- Ну, по историческим меркам государство чжурчжэней оказалось не очень долговечным, – утешил его Костромиров. – Может, поэтому и не слышал. Золотая Империя просуществовала чуть более века, а в 1234 году ее разгромил сын Чингисхана – Угедей. Так вот, орочи, а также другие тунгусо-маньчжурские племена, вроде эвенков, нанайцев, ульчей, удэгейцев, считают себя потомками этих самых знаменитых чжурчжэней.

...Её раздражало в матери всё: необычайная оживленность, вечная беготня по магазинам в поисках новых нарядов, постоянный поиск бойфрендов, а больше всего Вера не могла простить матери того, что она так скоро забыла мужа и наслаждается жизнью на всю катушку. Старая кокетка! – презрительно думала о матери Вера. – Допрыгается она! И Вера как в воду глядела. Рита допрыгалась...

Странное дело, цифры. Они потеряли смысл, звучат как пустой молочный бидон, если им обо что-то ударишь, впрочем, это тоже оттуда, сравнения умирают, потому что кто сейчас ходит с бидоном за молоком. А то молоко, что покупает Алла, в последний раз вообще было горьким. Я ей талдычу, что молоко мне не нужно. А она все равно покупает.

Он садится на ящик внутри неведомо как сохранившейся здесь деревянной будки, под которой валяется табличка «Охрана», щелкает зажигалкой и закуривает. Умелые, любящие свое дело люди построили на берегу моря завод-гигант, другие люди столь же умело и беспощадно повергли его в прах, среди которого сейчас сидит солдат. Он не победил, нет...

- Эти, как ты говоришь, кукловоды несут людям свободу и цивилизацию. И мы желаем стать её частью. - Частью того, где мужик с мужиком, а баба с бабой? Где ежегодно беснуются, нарядившись в чертей и ведьм? А марихуана становится нормой? Тогда флаг тебе в руки. Вот только я не хочу, чтобы моя Родина превращалась в Содом и Гоморру.