Проза

Я сидел за барной стойкой. Марк привел меня в это место. Они все глядели. Мой сосед высыпал из кожаного чехла пригоршню серого порошка, разровнял его пальцами и втянул ноздрей. Я заворожено смотрел на него, и когда он в ответ грубо вскинул на меня глаза, шмыгая носом и сгребая остатки порошка, мне пришлось отвернуться. Тут передо мной на стойку упала волосатая рука, потом поднялась, и на открывшейся поверхности возник маленький кожаный чехол и пластиковая карточка с большой буквой «Ю» по центру.

Ночь мы провели за игрой, притворяясь, что снимаем короткометражный фильм. На кухне Илья в одних трусах вставал на мостик, грузное тело выгибалось над полом. Я подходил, облаченный в мятый белый халат, доставал из кармана складной нож и проводил лезвием, едва касаясь живота, так, что на коже не оставалось никаких следов.

Идея «Упражнений в стиле» возникла у Кено еще в тридцатые годы. Исходным толчком можно считать концерт «Искусства Фуги» И.С. Баха в зале Плейель, где Кено оказался вместе с писателем Мишелем Лейрисом, который вспоминает: «Я помню, что мы слушали очень увлеченно, и, выходя из зала, подумали, что было бы интересно сделать что-нибудь подобное, но в литературном плане (рассматривая произведение Баха не как контрапункт и фугу, а как выстраивание произведения посредством почти бесконечных вариаций на какую-нибудь простейшую тему). По-моему, у Кено это получилось с «Упражнениями в стиле», которые было бы ошибочно воспринимать как нечто сугубо юмористическое»

Со своего ложа видит она как восходит Венера. Еще. Со своего ложа в ясную погоду видит она как восходит Венера а за ней солнце. Тогда она сердится на основные устои жизни. Еще. Вечером в ясную погоду она торжествует реванш. Над Венерой. У другого окна. Сидя прямо и неподвижно на старом своем стуле она сторожит лучезарную. Старый сосновый стул с перекладинами и без подлокотников. Она выплывает из последних лучей и все сильней и сильней сверкая клонится к горизонту и в свой черед низвергается в бездну. Венера. Еще. Прямая и неподвижная сидит в нарастающей тьме. Вся в черном. Это сильнее нее – хранить осанку. Часто она застывает на месте когда встает на ноги и куда?то бредет. И лишь долгое время спустя находит силы идти дальше. Уже не помня ни куда ни зачем. Особенно трудно вставать с колен. Одна рука лежит поверх другой обе на что?нибудь опираются. Например на ножку кровати. А к ним прижимается голова. И вот она словно окаменела перед лицом ночи. Темноту прорезает только белизна волос и голубоватая белизна лица и рук. Для глаза которому больше не нужен свет чтобы видеть. Но это теперь. Словно она все еще жива бедная.

У искусства и общества диаметрально противоположные задачи: общество готовит человека к жизни, а искусство ? к смерти, и поэтому общество порабощает, а искусство освобождает, так же, как и смерть освобождает человека от жизни, а по большому счету, и вообще от всякой ответственности.

Через несколько дней история имела продолжение. Ближе к вечеру Тимофеичу позвонил сосед Лукиных и сообщил, что у тех в квартире началась война. Участковый тут же вызвал наряд из двух милиционеров при полной амуниции. Возле барака, где на втором этаже проживали Лукины, они оказались через семь минут...

Минуло полторы недели. Забавину вновь представился случай испробовать свой чудесный пистолет, причем совершенно неожиданно он, уже примирившись с соседом-шофером, сидел у того в квартире. Говорили о разном...

Девочка размяла затёкшие руки и, взяв сотовый, отключила блокировку клавиатуры. Затем она открыла фотографии, и научила Урфина их листать. Одинокий столяр пришёл в полный восторг. Он с удовольствием рассматривал избранные моменты эльфийской свадьбы и путешествия в подземелья гномов. «Наверное, ему очень скучно, – подумала Оля. – Ему бы компьютер с играми и выходом в Интернет!» И тут её взгляд упал на листок бумаги, лежавший на краю стола. Внимание девочки привлекла подпись. «Доброжелатель», – значилось в конце листа, да и в почерке как будто что-то неуловимо знакомое...

Загадочное слово «Личность» служит паролем современного мира, ради торжества личного начала создают картины и симфонии, возводят банки и выдают кредиты. Но как же непросто понять, что теперь это слово значит! Видимо, просто родиться и жить недостаточно для того, чтобы вступить в эту почетную должность.

Читая хорошую книгу, надо выжимать её досуха и встряхивать, выбирая ценное, что в ней есть. Но, даже использовав, не отбрасывать. Книга обладает способностью восстанавливаться, и тогда процедуру необходимо повторить ещё и ещё раз. После сорока я только–только начал подходить к тому, что есть я, к сердцевине своей сути, но для этого потребовалось потеснить отвлекающие помехи.

Сорская пустынь при Ниле была скитом-скрипторием и книжным детелищем. Сам же Нил очистил себя до прозрачности, чтобы нам было легко увидеть смысл христианской традиции. Он сохранил ее в чистоте, передал ее последующим поколениям, и в этом море веры, в этой прозрачности видна несказанная глубина его любви.