Проза

...Незнакомец склонился над ней, словно желая помочь ей – разбудить, чтобы никто не заметил, как немолодая, худощавая, курносая женщина с каштановыми волосами, виднеющимися из-под яркого цветастого платка, спешит подобрать под себя ноги в кожаных сандалиях времен Иисуса, надетых на босу ногу, – и не где-нибудь, а на открытии научной конференции!

...Тогда он проследил направление его взгляда и… тоже раскрыл рот! Прямо перед ними, буквально в десяти шагах, молча и недвижимо стояло совершенно фантастическое существо – реликтовый гоминид, неандерталец!

Той ночью ему приснился долговязый, узкоплечий человек в красном вышитом камзоле старинного кроя, с синей орденской лентой поперёк груди. Глаза навыкате, лицо в оспинах. Император Пётр Фёдорович, Пётр Третий. Голштинский чёртушко, вовремя не догадавшийся, что Россия смертельно опасна. Не изменница Екатерина, а сама Россия...

Рассказывают, что неожиданное явление на скамейках Дунавского парка молодежи, погруженной в чтение книг, вызвало даже некоторое беспокойство. И не только обывателей. Из пруда вылезла черепаха и, неспешно переставляя чешуйчатые ноги, направилась туда, где под платаном устроился Чернояров со скромным томиком Мандельштама в руках...

...Вслед за этим женщины крошечного побеждённого княжества, многие из которых овдовели из-за недавней битвы, покинули эту четырёхсортную крепость после окончательного разрушения пятисортного храма, переплыли реку в маленьких челнах, самоотверженно бросив вызов бурлящим водам, прошли чуть на запад вдоль южного берега, и тогда разожгли большой костёр и совершили массовое самоубийство в пламени.

"...не удалось доказать начальству свою правоту, ну и хрен с ним, жить ведь есть на что, по миру не ходим."

"Может быть, когда люди будут любить вещи, деньги и себя больше, чем Бога, тогда, перед Страшным судом и падением звезд — вещи гневно сорвутся со своих гнезд, мстительно оживут, перестанут терпеть страсть и жадность к ним людскую — и обернутся в страшные личины наших овеществленных страстей. "

«Вот так всегда, — с улыбкой подумала Ирина, — только начнется самое интересное, и сразу — стоп, приехали!»

"Пригрело солнце и двух задумчивых и таких разных людей за столиком, которые и хотели бы расстаться друг с другом, да никак не могли сделать первый шаг, произнести первое слово или, точнее, слово последнее."

"Её отчаянно выпущенные когти разили воздух, а дети, всё более входя во вкус, перехватывали, забирая в зубы с загривком и шею, и рвали её каждый к себе."

"Да, это в той жизни ни во что не верил, а в этой — вот оно мистическое, стоит, шепелявит, золой воняет да травой перепревшей."

"Отец никогда не публиковал своих стихов. А в какой-то момент душевных мук он сжег все тетрадки. Я их отлично помню, исписанные мелким ровным почерком. Изложенное здесь — почти все, что записала моя матушка, или сумел запомнить я. "

"Когда человеку сказать нечего, он к буквам придирается..."

"Андрейка тогда свое творение не дописал, не осилил — в силу юного возраста и отсутствия умения. Но все же вернулся к нему сейчас, тридцать с лишним лет спустя от того Дня Победы, чтобы вместе с тобой, читатель, еще раз почувствовать дыхание тех горячих дней."

"Тащу кусочки второй родины на первую..."