Проза

Юмореска

Легкомысленный рассказ

Поступили уже две заявки на посещение «Передвижного Мемориала». Предприятие обещало стать прибыльным. К тому же на Хранителей, повышая их авторитет среди партийцев, начал падать отблеск величия вождя – «как на часовых»

На праздничном вечере, посвященному дню Советской Армии, Лидия пригласила старшего лейтенанта на вальс. Стойко выдерживая постоянное давление на новые туфли, женщина не дала руке партнера освободиться до самого вечера.

Любой нормальный человек спросит, а зачем? Что плохого в том, что за тобой красиво ухаживают, а возможно и любят? В том-то и дело: не только ничего плохого, а соломоновы копи хорошего, но проблема в том, что он из тех.

Наконец мальчик попробовал, и во всем парке, во всем городе, наступила благоговейная тишина. Были только мальчик и мороженое. Рабочие молча смотрели на него и улыбались. Счастье обволокло площадку нежным сиянием.

Былое встретило Бориса Григорьевича новыми домами и незнакомыми лицами, мелькавших мимо него людей. Только деревья гостиничного сквера, да сама гостиница не изменились и по-прежнему стояли на том же месте.

Роман-инструкция по пользованию Россией. О русском интеллигенте, от тягот духовного поиска превращающегося в бодхисатву на территории заброшенного православного монастыря.

Свет горел только на двух этажах, четвертом и пятом. На третьем возле мусоропровода кто-то спал, положив голову на пачку газет. Рядом стояла пустая бутылка портвейна. Потолок четвертого чернел приклеившимися к нему и до корня сгоревшими спичками. На пятом на лестничной площадке сидела старуха в грязном халате и перебирала картошку. Старуха посмотрела на меня исподлобья, прошамкала что-то беззубым ртом и пониже склонилась над своим богатством. Я обошел ее и поднялся выше. Шестой этаж встретил меня сквозняком из разбитого лестничного окна. Дверь в Женькину квартиру виднелась в полумраке. Номер был нанесен на нее зеленой краской. Цифры немного подтекли. Ручка отвалилась, вместо нее торчал кусок медной проволоки. Сквозь дыры, оставшиеся от старых замков, сквозило. На двери виднелись отчетливо узнаваемые следы от топора. Дверь когда-то рубили.

Рассказ экскурсовода.

Приехал я в Тарту с некоей миссией, почти таинственной, уж точно — серьёзной, весьма ответственной, приехал совершенно неожиданно для себя, по необходимости, совершая довольно решительный поступок, из желания сделать доброе дело и помочь некоторым хорошим людям, а самое главное — выполняя особое поручение отца Димитрия Дудко.

Указом Веспасиана евреям было запрещено приближаться к Иерусалиму. И только один раз в году, 9 Ава им разрешалось приходить и оплакивать свою судьбу возле уцелевшей части западной стены Храма, которую Тит оставил специально для того, чтобы потомки увидели, какая неприступная твердыня была взята римлянами, а евреи – убивались о том, что они потеряли из-за своей непокорности.