Проза

Памяти писателя Вильяма Баткина (1930 – 2011)

Брезгливое отношение Шлеймке к доморощенным бунтарям вроде бедного пекаря, расстрелянного в назидание его единомышленникам-евреям и одураченным последователям, не помешало Шлеймке и Шмулику не только сработаться, но и подружиться.

Есть очевидная разница между предсказанием и откровением. Одно вовсе не подразумевает другого. Так не сбылось пророчество библейского пророка Ионы. И это Иону расстроило. Он передал слова Бога о страшной каре. И что?

Как всегда, мы обманулись его человекоподобием и усадили пить чай. Мы знали, что он обижен на весь мир, как всякий революционер, но откуда они все, профессиональные разрушители, берут каменные лица, которые надевают на свою обиду?

В бывшей дворницкой в Переулке Ильича, 12 царил дух казацкой вольницы. В это же самое время дышать в родном отечестве становилось все труднее. Свинцовые сумерки, в который уже раз, сгущались над огромной страной.

Калькулятор показался Марине чудом. В то время электронные калькуляторы только появились в Америке. В Советском Союзе о них никто не слышал. Там считали на счётах, от которых в бухгалтериях стоял треск, как на стрельбище.

Неумение изъясняться придавало Жаку Бруйеду особенную привлекательность и служило ему куда большую службу, чем самое изощренное красноречие. Потому что у Соланж всегда был случай вволю поговорить за двоих.

Она вся — наверх: ее цветок к его солнцу, к его чужому солнцу чужой музыки. Молода и прекрасна дева Корана. Забыты девочка, висящая справа, младенец, висящий слева, он, напирающий сзади, плешивый и низкий, с вывихом бедра.