Проза

Говоря о тамилах, не могу не отметить, что трое из них – нобелевские лауреаты по физике и химии, а один – Вишванатан Ананд – один из сильнейших шахматистов мира. Правда, кажется, никто из них не жил на Цейлоне.

Как откроешь этот их фейсбук, так непременно узнаешь много интересного, например, то, что русская культура после известного февральского дня куда-то провалилась, причём вся и целиком (то ли в яму, то ли в пропасть, Господь миловал, не запомнила). Чёрта с два, не дождутся, — никто не дождётся из тех, кто дожидается. (Ну типа войну не остановила и тут же, значит, вся провалилась.) — Да где же вы видели, ёлки зелёные, чтобы культуры останавливали войны.

Кору не за что хвалить. Она, во-первых, рыжая, а потому позор всей семьи. Семья – это мать и брат. Младший брат зато будет красавцем как вырастет, говорят соседи. «Как вырастет» – как будто дети не бывают красивыми. Он уже с Кору ростом, почти такой же светлокожий, как отец, светлее мамы, а глаза как будто подведены чёрным карандашом. Жаль, Коре ничего подобного не досталось: у неё серая кожа, рыжие космы, альбиноска-переросток.

Артёму снилась Аня из параллельного. Будто он её на свидание пригласил, и она согласилась. Договорились встретиться на площади городской. Он пришёл заранее, слоняется вокруг, высматривает её, да вот же она – Аня. И он идёт к ней навстречу, вернее, не идёт, а бежит. Добегает и видит, у Ани руки связаны, а рот заклеен липкой лентой. Так и пошли гулять, почему-то он не догадался ей руки развязать и рот разлепить, вот ведь ерунда какая.

Это была совсем не наша скамейка. Растерянно потоптавшись, я села. Нас обтекали прохожие, с явным любопытством поглядывая на не пионерского возраста даму в вечерних побрякушках и видавшего виды абрека с бутылкой в руках, которую он протёр ветхим платочком с вышитыми в углу вензелем.

День клонился к вечеру, когда Каринэ наконец довезли до её нового места жительства. Пока Давид закатывал мотоцикл в сарай, она с опаской огляделась вокруг. Крепкий дом с высоким цоколем из массивных гранитных глыб стоял на вершине пологого холма. Справа – обширный луг, слева – небольшая сосновая роща. На горизонте виднелись горы с белыми полосами снега на склонах. А внизу за деревьями раскинулся Севан. В его жемчужно-синей воде отражались неторопливые облака. Давид поднялся на веранду, распахнул дверь и жестом пригласил её зайти в дом.

Трагикомедия в двух актах

Человек удивлённо смотрел на Кловуса, затем указал рукой на зеркало. Кловус оглянулся и отшатнулся, не поверив глазам. Затем он посмотрел на свои руки, на тело, на ноги, снова в зеркало. Оттуда на него глядела машина, очень напоминавшая человека машина, с руками и ногами, покрытыми тонкими прослойками кожи, под которыми виднелись стальные пластины и многочисленные провода. Кловус ощупал рукой лицо, затем посмотрел на Человека.

Её ждало глубокое разочарование. Супруги приехали в мрачный замок. Внутри замка царил такой неприятный запах, что Анетта, привыкшая к аромату еловых веток и цветов в своём чистом доме, чуть не задохнулась. Рыцарь оказался грубияном по отношению к слугам и совсем не таким романтичным по отношению к ней, как она думала. В доме ни одной родной души: ни брата, ни родителей, ни старой доброй нянечки, ни привычной прислуги. Не было в лесу любимых гномов, эльфов и даже белок она не видела, их давно перестреляли.

Три, а может, четыре часа просидели мы на дне Мезенской губы, пока прилив не подбросил водички и всё постепенно вернулось на круги своя. Там, где раньше торчали головы валунов, забурлила грязная кружевная пена.

Автобиографическое эссе

Количество дуэлей Пушкина сосчитано – 29. Нет ли здесь перебора в подсчёте? Конечно, есть! Начинаю выяснять, в чём дело: 24 так называемые «дуэли» были назначены, но отменены. По моему глубокому убеждению, называть дуэлью то, чего не было, некрасиво и пахнет дешёвым желанием сенсации со стороны биографов. Остаётся пять, четыре из них случились в 1819 (одна) и в 1822 (три) годах. То есть, когда поэт был ещё очень молод и горяч. В двух из них Пушкин стрелять отказался, а в двух других дуэлянты намеренно стреляли мимо.

Ксюша сама распахнула его амуницию и свой халат, прислонилась к столу и прижала Женьку к себе… Он засуетился, никак не мог найти, как войти в нее… Теоретически все было известно, а по рассказам старших ребят-фронтовиков с курса — так и в самых интимных подробностях…

Мне же по службе ничего не было гарантированно, и я всегда был готов к переменам. Иногда в лучшую сторону. Через несколько дней меня внезапно перевели служить на танкодром, и я расстался с моим приятелем Бинариком. Ему предстояло спуститься в ад.

Он прямым текстом сделал мне предложение. Говорит: «Последний курс. Надо решать». Я ему говорю: «Я девушка простая, провинциальная. Вам нужна женщина, которая читает Цветаеву или Мандельштама. А я, что?»