Проза

Драма в двух актах

Биобиблиографические заметки о жизни и творчестве А.И. Цветаевой

Очерк

С ранней юности Иосиф Филиппович был причастен к тому кругу московской интеллигенции, к которому принадлежали поэт Борис Пастернак и филолог Константин Локс. В зрелом возрасте он близко дружил с Анастасией Ивановной Цветаевой и о его участии в подготовке и выходе в свет её «Воспоминаний» мы скажем сегодня.

К 125-летию со дня рождения Анастасии Цветаевой

К 125-летию со дня рождения Анастасии Цветаевой

Очерки, повествующие о сёстрах Цветаевых, их творениях и об их времени

Возможно, все это связано было со смертью убитого мной при попытке побега заключенного; после призыва меня направили во внутренние войска. История эта продолжала тяготить меня, хотя и по тем, да и по нынешним временам не была чем-то особенным. Люди совершали преступления, сидели в лагерях, сходили с ума и убивали друг друга — что же здесь необычного?

Это было время самых тягостных и горьких бессонниц, и первоначально она исхитрялась избавляться от него, подпуская к себе людей случайных и разных, приятных, обходительных и не очень. Люди приходили с вином и сластями, и у каждого что-то свое, потаенное, было на уме и в сердце. Но она была рада гостям, вино бодрило ее, а ночи испепелялись и рассыпались в прах, не мучая ни краской стыда, ни укором воспоминаний.

«Сейчас», — подумал я. Мне сразу отчетливо вспомнились все разговоры, витавшие вокруг Васьки, и то, что он участвовал в каких-то квартирных кражах, и то, что кого-то пырнул ножом, и человек умер в больнице, а из милиции его отпустили за недоказанностью, и вдруг понял, что все это правда. Сейчас он найдет убедительный аргумент, чтобы показать, кто здесь хозяин.

Он даже внешне походил на Гудвина с картинок моей любимой книжки, перечитываемой Бусей мне раз, наверное, двадцать, и так же любил фокусы, мистификации и представления. На маленькой сцене нашей кухни разыгрывались драмы, гремели пророчества и происходили настоящие чудеса.