Культура

Люди, подобные Леону Коварскому, воистину составляют золотой фонд русскоязычной алии, но, к сожалению, не государства в целом. Невостребованность громадного опыта и огромного творческого потенциала наших бывших соотечественников является не только вопиющей несправедливостью по отношению к ним, но и наносит ощутимый ущерб нашему государству.

Мучительные опасения за жизнь (и репутацию!) Андрея, по-видимому, так обескуражили и напугали Юлия, что он стал панически приспосабливаться к его «откровенным признаниям» и уговаривал и Марка Азбеля не перечить следствию. В ходе такой перемены ролей Юлию потом на суде пришлось отчасти признать свою «вину», а Андрей зато блестяще выдержал свою, согласованную с КГБ, позицию «несгибаемого» ("но только эстетического") диссидента и своей вины не признал.

Предельно упрощая делёзовскую концепцию, можно сказать, что есть только два типа кино: кинематограф тела и кинематограф мозга. Первый использует пластику актеров и фактуру предметов как нечто самоценное и заставляет нас увлечённо следить за кулачным боем или полётом пуль. Второй упрощает и абстрагирует физические действия до математики поз, жестов, слов, превращая это в означающие, фигуры на шахматной доске.

По следам кругосветной экспедиции Русского Географического общества

У Константина Георгиевича была замечательная и редкая, особенно в нашей среде, черта: он был участливым человеком, умевшим проявлять действенную заботу о людях.

Ландау, кстати сказать, гениально понимал, что физика образует единство, что нет по отдельности астрофизики, физики элементарных частиц, физики металлов, физики выгребных ям и т.п., а есть ФИЗИКА. Наверное, он был не один такой, кто понимал это и понимает, но уж больно рельефно это понимание выразилось в его курсе.

Самыми трудными собеседниками для продуктивного контакта и трезвого разговора являются родственники. И чем тяжелее состояние пациента, тем бессмысленней попытки успокоить их и объяснить что-либо.

Имя Владимира Цезаревича Аншелевича хорошо известно многим бакинцам — музыкантам и любителям музыки. И хотя родился он не в Баку, а во Владикавказе, был он самый настоящий бакинец: приветливый и общительный, радушный хозяин, профессионал высокого класса в музыке, эрудит и просто интересный человек!

О Галиче Окуджава говорил сдержанно. Признавая за ним большое поэтическое и исполнительское дарование, он явно не одобрял какие-то его поступки.