Культура

Бахрам, проведший беззаботные дни в волшебных дворцах, окрашенных в семь цветов, приходит в ужас, внимая рассказам семи безвинных узников, заточенных в темницу визирем. Этот параллелизм (семь красавиц — семь узников) является ключом к постижению сути произведения и общественной мысли поэта.

Отец уже давно, но напрасно ожидает перемен в моём поведении. Сегодня он пришёл к выводу, что я по-прежнему ленива, небрежна, своенравна и строптива, и что это прежде всего относится к моей игре. Когда я плохо сыграла вариацию 26 Хюнтена, он у меня на глазах разорвал ноты.

Мне очень нравились занятия с ним, и я освоил в тот год огромный репертуар. И, разумеется, мы работали над некоторыми сонатами Бетховена. Я принимал с восторгом всё. У меня был сильный музыкальный аппетит. Я мог запомнить наизусть Бетховенскую сонату и играть её без нот на следующий день, что бесконечно ошеломляло Альтмана.

А самый важный для меня критерий в оценке собственной музыки — тишина зала, заполненного публикой. И я уже научился различать смысловые оттенки этой тишины. Она бывает формальная, вежливо интеллигентная. А бывает такая, когда чувствуешь соучастие каждого, когда протягиваются невидимые нити между душой музыки и сердцами людей, ее слушающих.

Итак, у нас был солист, был оркестр, но не хватало третьего ингредиента, причём самого важного: кто же все это будет слушать. Тогда Утевский, недолго думая, созвал в Ростове-на-Дону Всесоюзную конференцию спортивных врачей. Приехало около тысячи человек.

Украинская делегация на вышеупомянутом пленуме, возглавляемая Данькевичем, ходили в Москве в ЦК к Кухарскому, в Союз композиторов к Хренникову и «облили меня грязью», как только могли. Они говорили, что я и Галя — 5-я колонна империализма, внутренние эмигранты, что я «тайно передал через американского шпиона Слонимского в США пасквиль на украинскую музыку на 43-х страницах.

Идея, так неожиданно охватившая его в подполье, была — овладеть женщиной в момент ее гибели. Ему казалось, что в это мгновение очищенная душа оголится и он сцепится не с полутрупом, а с самой выходящей, бьющейся душой, и как бы ухватит этот вечно скрывающийся от него грозный призрак.

Настоящий труд предпринят для того, чтобы бросить свет на ошибку более чем в полтысячелетия в принятой египетской хронологии Нового царства. Если Эхнатон правил в 840, а не в 1380 году до нашей эры, то керамика из Микен, обнаруженная во дворце Эхнатона, на пять или шесть веков моложе, чем предполагается, а поздний микенский период соответственно сдвинется вперед на полтысячелетия на шкале времени.

И вот в одно из дежурств он прихватил какую-то книжку, которая лежала на столе. Всё дежурство заключалось в том, чтобы смотреть в море, — не появятся ли итальянские субмарины. Он открыл книжку и стал её читать. Это оказалась книжка стихов Константина Симонова о любви. В совершенно потрясающих переводах израильского поэта, который блестяще знал русский язык — он был родом из России, — Авраам Шлёнский».

Он был рекомендован как литератор Ильей Эренбургом и одобрен как поэт Анной Ахматовой и Надеждой Мандельштам. Десятки пьес для взрослых и детей, песни на музыку Журбина, Дунаевского. Автор «Голубых огоньков» и скетчей для чудом выжившего при Сталине Аркадия Райкина, как и его сценарист скрывавшегося за масками, которые цитируются до сих пор благодаря Азову.

Творчество Гильбоа испытало влияние А. Шлёнского и Н. Альтермана, особенно в части использования архаичного, библейского иврита. Гильбоа стал связующим звеном между поэзией школ Шлёнского, Альтермана и Л. Гольдберг и между новаторским направлением, к которому принадлежали такие поэты-модернисты, как И. Амихай, Н. Зах и Д. Авидан.

Хвастовство в Америке не приветствуется и считается признаком дурного тона. Многие бывшие советские люди с детства привыкли чем-нибудь похваляться и продолжают это делать в Америке, несмотря на закатывание глаз их собеседников и собеседниц.

История эта показывает, как обманчивы бывают самые достоверные свидетельства и самые авторитетные оценки, и если бы мне предложили дать короткое заключение, я бы выбрал сократовское «Подвергай все сомнению» и библейское «Не создай себе кумира».

Это вам не просто фигуры фараонов делать огромными, а фигуры рабов — маленькими. И не просто изображать вождя куда крупнее даже ближайших соседей, как на плакатах сталинской эпохи. Это — волшебный фонарь чуда, называемого властью, ее мистический и притягивающий характер, морок, от которого Сундуков постоянно избавляется и к которому постоянно возвращается.

Понятие «выхода из себя» принадлежало к важнейшим концепциям русского искусства того времени, в первую очередь — символизма. «Преодоление границ» — сокровенный импульс творчества таких харизматических художников-визионеров, как Александр Блок, Андрей Белый, Константин Бальмонт, Михаил Врубель, — это прежде всего способность осуществить переход в сферы, лежащие по ту сторону «нормального»