Культура

«Честный демократизм, честный гуманизм, честная социальная справедливость, честный патриотизм — когда литератор хитрит на этот счет, то… нет зависти касательно его успехов…»

Гумилёва большевики-евреи расстреляли — белый русский офицер, Есенин повесился — троцкисты поспособствовали, Маяковский застрелился — Брики с Яшкой Аграновым извели, Горького Будберг отравила, Цветаева повесилась — жидовский Союз Писателей доконал, Бабель и Мандельштам погибли в ГУЛАГе... Нескончаемым потоком идёт эта мутная волна на российского обывателя со страниц свободной антисемитской русской печати.

Галич всегда относился к заявленному жанру вальса неприязненно и насмешливо. И вдруг почему-то в песне о Зощенко решил сделать вальс своим союзником — неудивительно, что песня оказалась малоудачной.

В общем, достоевской скороговорочкой изложена правильная история абсолютно дезориентированного в культурном пространстве позднего советского интеллигента и обозначен финал "толстых" журналов. Их превращение в "Жуйстер". Если Вы такую жуйню печатаете, то кто ж Вас будет читать?

Вклад Голдовского в понимание оперы в США был огромным. Трудно назвать другого музыканта, который бы сделал больше, чем Голдовский, для популяризации этого жанра. По словам Милнса, он был «одним из наиболее значительных популяризаторов оперы в наше время».

Мой дедушка, которому нужно было зарабатывать деньги, зачастую превращался в композитора-«негра» и писал музыку за других композиторов, включая, например, и основоположника узбекской музыки Мухтара Ашрафи. А с композитором Анатолием Новиковым дедушка писал песни в официальном содружестве.

От распродажи Эрмитажа больше всего выиграли Меллон и Гульбекян. В результате этой распродажи они стали крупнейшими в мире частными коллекционерами старых мастеров. Но, конечно, коллекция Меллона была на голову выше: ему достался главный приз ‒ «Мадонна Альба» Рафаэля.

Именно в роли непримиримого борца с коммунизмом, поражение которого обрушит СССР как великую державу, приветствовали Александра Исаевича на Западе. Их охлаждение к нему наступило тогда, когда они пришли к выводу, что в своей борьбе с Советами он — не демократ, разделяющий "горбачево-общечеловеческие ценности", а русский националист.

Галина по профессии журналист, училась в Ленинградском университете. Она в среде так называемой творческой интеллигенции Ленинграда была заметным человеком, автором пьес и мюзиклов, эстрадных миниатюр и сценариев, стихов и песен.

Шатров не просто жил как все люди — ел, пил, спал, чем-то интересовался, что-то любил или не любил и тому подобное, Шатров — был избран. И он это хорошо знал. Шатров — ведал.

Стахович купался в удовольствии, посещая репетиции «Месяца в деревне». Новая методология Станиславского, однако, совсем не интересовала его. Он видел в ней продукт умозрений и интеллекта, сковывавших, с его точки зрения, гениальную творческую фантазию Станиславского. Тут и крылись причины прогрессировавшего охлаждения Станиславского по отношению к Стаховичу и последовавшего их расхождения.

Есть, есть у нее и еврейские темы, они в канве многих музыкальных сочинений, есть стихотворение «Исход» («...и ныне свершается вечный Исход Из Египта в каждом из нас»). Есть удивительная музыкальная молитва, которую она назвала ивритским словом «Тфила». Так это сочинение объявляли и на итальянском фестивале «Стреса» и на американском в Равиньи: «Тфила для скрипки с оркестром».

Вступительная статья

«Как сладко знать, что убогая старушка непременно упрячет в свой темный мешок всех тех, кто еще вчера столь нагло похвалялся перед тобой своим богатством! Как легко и весело становится на душе от этого знания — сразу куда-то пропадают и твоя обида, и твоя злоба… Только вот эти наглецы, эти голые короли всячески стараются скрыться от старушечьего мешка. Они жаждут вечного бытия на Земле, они вкалывают себе стволовые клетки и пьют волшебные эликсиры… Неужели однажды им повезет?..»

«”Лезгинские цветы. Избранные переводы” — так называется книга, только что вышедшая в свет в московском издательстве «Грифон». Под одной обложкой собраны переводы стихов пяти лезгинских поэтов: Сулеймана Стальского, Арбена Кардаша, Фейзудина Нагиева, Зульфикара Кафланова и Кейседина Алиева…»