Рассказ

Каждый раз, когда вспоминаю этого доброго и хорошего парня, удивляюсь странной судьбе его. При всех положительных качествах, заложенных в нем, его жизнь сложилась нелепо и также нелепо закончилась.

Сашка — последыш в семье Кравченко, пятый по счету. О старших детях достаточно заметить, что здравствуют и процветают, а вот младшего осведомленные в его делах люди нередко поминают в прошедшем времени, хотя Сашка жив и поныне. Этот крест на его судьбе, видимо, по-своему справедлив, поскольку сейчас Сашка в тюрьме. А по выходе на свободу его ждет месть родственников убитого им паскудника, оказавшегося «лицом кавказской национальности».

Дома все в сизом тумане: бабушкины цветы, мои куклы, Плутька, сидящий на подоконнике. С утра в горячей печи сушат пареный овес. Разбухшие липкие зерна разложены на противнях. Когда они высохнут, будем из них молоть толокно. Мы готовимся к празднику Николе-зимнему.

Мы стоим с мамой на автобусной остановке. Мне всего шесть лет, и я крепко держу маму за руку. А еще я рассматриваю серую кошку возле торгового павильона. Кошка сидит в двух шагах от входа, возле стены, и словно чего-то ждет. Когда мимо нее проходит человек, кошка поднимает глаза. Она тихо и безнадежно мяукает… — Ну, когда же приедет эта маршрутка?! — нервно говорит мама. А мне жалко кошку… Наверное, она голодная.

Лене, как всякой молодой девушке, несмотря на галантную всеядность, симпатичны бывают всё-таки не толстяки, не крупные коты, не «жирные уроды», а хорошо скроенные мужские особи, во всяком случае – лучше худощавые, нежели полные. Мохову казалось, что Лена и впрямь начнёт думать, что приобрела такую власть над ним, что он ради неё готов не только приводить себя в порядок, но и зарабатывать деньги – не меньше других, и даже больше других, и даже значительно больше других.

Мучительно хотелось страны, где можно «жить со всеми сообща и заодно с правопорядком», и тогда, в августе, померещилось, что это возможно. Но к Новому году уже как-то стало ясно, что снова ошиблись. Из Кремля потянуло легким матерком, тут же откликнулась блатная скороговорка.

Санитары медленно спускались по лестнице. Лежать на носилках было неудобно. Точным, экономным движением больной поправил собственное тело.

Лёва шел переулками и проходными дворами, останавливаясь и пережидая в чужих парадных, снова и снова подозрительно оглядываясь, в тысячный раз убеждаясь, что за ним никто не следит, и потому появился дома только три часа спустя после прибытия поезда. Его удивила незапертая дверь и доносившийся из кухни шум голосов.

Если Модильяни произвольно искажал натуру, то Хаим ничего не искажал: он так видел, он так чувствовал. По Хаиму - жизнь интересная, но в тоже время запутанно жестокая, вечно голодная, с постоянной болью…

Когда у человека есть единственная дочь и ничего, кроме бизнеса, и если к тому же он уже не так молод, смею вас уверить, что любая пища, которую я пробовал в этот вечер воспринималась, как отрава.

Как птица вьёт свое гнездо, так Анита копила понемногу незначительные эпизоды, самые разные, порой даже противоречивые, но которые ей удавалось чудесным образом согласовать между собою. Подбив итоги, она в один прекрасный день выкладывала ему, что там получилось - торжествующе и с массой примеров, подтверждающих её теории, а теории эти основывались на легкомысленности, равнодушии, даже снобизме, присущих Луи.