Рассказ

Бес Ахат, только что управившийся с покосом, в начале недели, прямо перед рассветом, увидел чудный сон. Бога, да-да, самого Всевышнего увидел он во сне. Скажешь кому – не поверит!

Дед, таясь, отвел меня за угол какого-то строения и, глядя вперед, на людей, видимо, к нашему приходу покинувших грузовики и уже стоящих около огромной глубокой ямы, вдруг начал неистово креститься, что-то про себя шепча… Глаза у него стали стеклянными, отрешенными. Признаться, я тогда немного испугался.

Время неслось, как угорелое. Он встретился с заказчиком проекта и с программистом из соседнего отдела. Вроде бы ни о чём лишнем не говорили – а два часа улетучились. Мысль об ошибке торчала в мозгу, как ссадина.

Когда в Германии Гитлер пришёл к власти, мюнхенский фабрикант игрушек и далеко не ариец Карл Леви - жизнелюб и оптимист, верящий в человеческую природу, хорошие сигары, а также в демократию, - не принял слишком уж всерьёз антисемитских призывов нового канцлера.

«Ну что, почувствовала ты теперь этот вкус свободы?..»

Рассказы из неопубликованной книги

Отсидев положенный срок за измену Родине (в плену у немца был, работал на него, вражину), Иван Комариков получил на руки справку с подписью начальника ОЛПа, что он, Комариков, теперь вольный казак и может распоряжаться собой, как сам хочет. Покрепче зажав в кулаке драгоценную эту справку, Иван радостно поспешил за зону, на долгожданную волю — уже не через заколоченные лагерные ворота, не под конвоем, а через проходную, где ход ему прежде был запрещен и где ходили только его сторожа и притеснители.

Не люблю я городские кладбища. Там тесно, скученно и воздуха не хватает. Деревья растут как-то нехотя, словно опасаясь, что их ни с того ни с сего могут спилить; мелкий птичий народец гнезд не вьет и песен не поет. Только угрюмые вороны восседают на разных возвышениях да изредка пророчески каркают. Иногда налетят стаей галки, побазарят и кинутся прочь.

Все, Леша, с самой обыкновенной аварии началось… Ехал я по делам на своем «БМВ», как вдруг откуда-то сбоку, как черт из шкатулки, захудалый «Москвичок» выскочил. Долбанул он меня в бочару да так хитро, что я чуть было половину зубов на баранке не оставил. Даже услышал, как челюсть и нос у меня хрустнули.