Рассказ

Огляделась и подошла к первой открытой калитке. Сказала: я Оксана, здесь прабабка моя жила. Что за прабабка? Промолчала, подождала. А что умеешь? Все умею, говорит, что делать надо? И добавила: у вас поживу, все одно комната пустует. Хозяйка баба Зина только руками всплеснула — язык будто к небу присох. Про лишнюю-то комнату одни соседи знали.

Приказы были отданы самые ясные, только никто не понимал, что будет дальше. Офицеры перешептывались, солдаты радовались открыто, и чувствовалось по всему, что пойдет все совсем не так, как приказано.

Я привык петь громко. Год уже, как громко пою: пусть думают, что сумасшедший. К сумасшедшему меньше пристают. Хотя… кто его знает. Никто не знает. Но этот путь я проделываю каждый день, и каждый день пою.

Чем хороша моя профессия, а в ней, надо сказать, мало приятного, — это возможностью наблюдать. Так я думал в самом начале своей практики в качестве приходящего на дом медбрата.

Когда я был маленьким, я умел летать. Как это у меня получалось, я не знаю; я даже не помню, как это случилось со мной в первый раз. А ведь если б вспомнить да с умом проанализировать это дело, то можно было бы и что-нибудь полезное извлечь из того моего детского занятия.

Василий Стариков приехал в Америку, когда ему было за тридцать. Поначалу ничего не получалось, он мыл полы, развозил пиццу, иногда его брали в строительную компанию убирать мусор…

Собственно, слово “апельсин” в переводе с голландского и немецкого означает «китайское яблоко». Откуда взялось слово “orange”, неизвестно, вероятно, все же из-за цвета. Он же оранжевый. Понимаешь? Папа у апельсина — помело, мама — мандарин. И они встретились однажды в Древнем Китае, и у них родился апельсин

Не спалось, но — собственно, почему «но»? — и сочинялось. Рассказ скользил, словно поезд по рельсам, приближаясь к конечной станции, лишь время от времени спотыкаясь на стыках.

Сейчас, увы, нас вновь поглотили суровые будни, и как-то лень заставить себя завершить стихами описание нашего чудесного плавания

Мужчина: седой, ухоженный, с греческим носом и докторской бородкой; педантично отсчитал шесть огуречных соломинок, и завернув их в прозрачный блин сосредоточился на поглощении утки по-пекински.

. Короткую речь Ствола встретили бешенными овациями и криками "Ура!". Правда Маленький Листик пропищал, что он хотел бы ещё поиграть с Паутинкой, но его тут же одёрнули, напомнив о решении, принятом на вчерашнем собрании.

Я уехала двадцать лет назад и никогда больше не возвращалась ни в этот район, ни в этот дом. Бывала наездами в столице, бывала. Но в те края — ни ногой. А тут всего один день командировка: беготня, суета, встречи.

Если кто не знает про 9 Ава по еврейскому календарю, то это день — хуже некуда. Даже самый нерадивый ученик самой светской израильской школы знает, что в этот день был разрушен Иерусалимский храм. И первый, и потом второй. Восемнадцать разных ужасных несчастий на протяжении веков случалось в этот день с еврейским народом.

Праздничный стол в Шавуот обязательно молочный. За несколько дней до праздника к отделам сыров уже не пробиться, а каждая хозяйка творит изыски в виде запеканок, блюд из лапши, творожных тортов и прочего. Вечером в гости друг к другу приезжают и бережно на вытянутых руках несут коробки, специальные формы с каким-то свежеиспеченным шедевром, столь хрупким и воздушным, что нельзя ни тряхнуть ненароком, ни наклонить, ни дунуть на него, ни посмотреть лишний раз.

Вот так и получилось, что справиться с вселившимся в тихого и вежливого сына тёти Ханы Диббуком было некому. Молодой раввин, — недавно закончивший педучилище в Ровно и присланный через ГОРОНО на смену прежнему, вынесшему лагерь, но не пережившему двадцать второй съезд, — ничего сделать не смог. Не помог и поход в райком комсомола.