Роман

Спустя год, Марийка сдала государственные экзамены, получила диплом с отличием и направление на учёбу в Ашхабадский мединститут. До начала учебного года оставалось несколько месяцев, и девушка решила в это время поработать в городской больнице, в Гори, где по-прежнему жила с матерью. Проходя привычной дорогой по булыжной мостовой, она часто останавливалась в том месте, где был ранен Максимилиан, когда бежал к ней под дулами автоматов.

Без прошлого нет настоящего – и всё же смысл этого произведения, более понятный вымирающим поколениям рождённых в СССР, направлен в будущее. Колесо истории вертится даже тогда, когда от него отворачиваются, и проблемы, поднятые Сидом, – являющиеся по сути наследством предыдущих эпох – ещё станут сегодняшним днём двадцать второго века.

Эта сага о первой любви юной девушки и пленного солдата в тяжёлые послевоенные годы начинается издалека. С тех самых времён, когда частично уничтоженный османами многострадальный болгарский народ в силу политических решений был вынужден массово эмигрировать в Россию.

Русская идея парадоксальным образом имеет целью спасти тленные сокровища духа, порожденные западным “темперализмом”, укрыть их своей космической шубой. Ибо русская идея в том, что простор переходит в пространство. Время — это всего лишь топливо, расходуемое на движение в пространстве (на сотворение пространства, заполнение пространства — что есть всеобъемлющее условие бытия). Говоря современным языком, залог бессмертия — в замене энергоносителя.

...Незнакомец склонился над ней, словно желая помочь ей – разбудить, чтобы никто не заметил, как немолодая, худощавая, курносая женщина с каштановыми волосами, виднеющимися из-под яркого цветастого платка, спешит подобрать под себя ноги в кожаных сандалиях времен Иисуса, надетых на босу ногу, – и не где-нибудь, а на открытии научной конференции!

Али понимает всё в миллион раз быстрее, чем любой белковый пророк, поскольку в голове ни одного стереотипа. Обособленной функциональной головы нет. Его тёплое и человекоподобное тело – сплошная голова, дивный мозг, эксперимент хайтека, величайший гомункулус всех времён и народов, а руки-ноги – что ж не иметь ему рук и ног: реверанс нашему восприятию. Мы ж юнгианцы сплошь и верим в архетипы, а из архетипов самый громокипящий – целостность. Нам человечек – вроде текста. Чтоб читать как сказку. Мы привыкли читать тело как знаковую систему – Али старается выглядеть максимально привычно. Я не оговорилась: старается именно Али, а не его воображаемые создатели. Первое, что он себе вытребовал после первого же сеанса обучения первым же таблицам, это способность возникать перед белковыми из ниоткуда в образе, доступном восприятию и пониманию потенциального собеседника. Идеальное таргетирование.

Естественно, почти все группы германского иудейства — и левые, и либералы, и правые — консерваторы, и сионисты, и «центристы» — при всем своем немецком патриотизме отрицательно восприняли восхождение наци к власти. Это свое отношение они проявляли по-разному.

Теперь оставалось только ждать. Легко вооруженные ополченцы Йешуа окружили стан плотным полукольцом. Их едва набралось сотни три. На остальных, кто посчитал своим долгом оборонять лагерь, не хватило ни мечей, ни луков. Поэтому за спинами воинов стояли мужчины, вооруженные кто хлебным ножом, кто заостренной палкой, а кто просто погонным хлыстом для скота.

Отец Сильвестр вовсе не чужд покаянию, но он был чужд тому, что зовется в Европе литературой. Несведущ ни в искусстве слова, ни в назначении книг. Чего не скажешь о его духовном сыне, весьма к этому наторевшем, для царя даже избыточно. Потому мысль о государе и преследует вас неотступно, вам хотелось бы его любить. Величайшему грешнику отнюдь не заповедано стать величайшим святым, но, увы, добрым государем ему не быть никогда.

Нет ничего труднее, чем не обманывать самого себя. Однако не внушение и не сладкая ложь страдальцу должны были стать инструментами задуманной Шломо сущности, но реальный поворот событий вспять.

Но горе гражданину, который из ненависти к супостату сводит счеты с отечеством. А так было и будет. Воевать против родной земли, хоть и во власти Антихриста пребывающей, не что иное, как испытание, которому в пустыне диавол подвергал Сына Человеческого…

Надо признать, что Нете не особенно везло с поклонниками. И дело не только в сомнительной внешности, она уже давно поняла, что любая самая некрасивая девчонка может закрутить роман, если она беззаботна, кокетлива и уверена в себе. Оставалось родиться беззаботной и кокетливой, а не положительной, несгибаемой, как столб, йекке.

Не сведи Шляйхер Гинденбурга с Гитлером тогда, в октябре 31-го года, долго ещё жил бы и он, и его несчастная жена, да и мировая история пошла бы другим путем, минуя самый кровавый и жуткий свой закоулок — тупик…

Шествие евреев замыкало колено Дана. И только это спасло их от еще больших потерь. Дан — змей на дороге, аспид, жалящий в пяту зазевавшегося врага. Дан, ставящий судей над Израилем и рождающий ему великих воинов.

...Её раздражало в матери всё: необычайная оживленность, вечная беготня по магазинам в поисках новых нарядов, постоянный поиск бойфрендов, а больше всего Вера не могла простить матери того, что она так скоро забыла мужа и наслаждается жизнью на всю катушку. Старая кокетка! – презрительно думала о матери Вера. – Допрыгается она! И Вера как в воду глядела. Рита допрыгалась...