Мнение

В августе воздух кончающегося лета начинает пахнуть упущенным‚ непрожитым ― и возвращает человека к упущенному и непрожитому‚ совершенно независимо от того, было ли им что-то упущено на самом деле (уж наверняка было, без этого не обходится). Август ― это такая специальная форма, «матрица» для переживания (внутренней отработки!) смыслов упущенности и недопрожитости.

Русские женщины вообще загадка. А отчасти и отгадка выживания народа на его, так уж часто получается, что скорбном пути. Да я и сам по рассказам предыдущего поколения и по собственным наблюдениям знаю, что и в военной эвакуации, и в недавней эмиграции наши женщины более устойчивы, быстрее встают на ноги и учатся жить в новых, ранее непредставимых, условиях, чем самые закаленные мужчины.

Ленин писал, что грамотность нужна народу затем, чтобы читать декреты, и эта предельно упрощенная формула точно отражает позицию государства по отношению к культуре, которая нужна для «промывания мозгов», а потому упор сделан на «массовой культуре» и угодной истории, в которой меняются и исчезают имена и портреты, в силу чего история становится «виртуальной».

В глазах профессора Харари главным несчастьем человека является необходимость трудиться. Чем больше он трудится, тем горше его жизнь. Этот критерий используется повсеместно для сравнения жизни разных народов в разные эпохи. Тут автор сильно расходится с теоретиками марксизма-ленинизма. Он явно не готов подписаться под лозунгом «владыкой мира будет труд».

словами». Давид Бурлюк как литератор и издатель. Отрывок из книги «Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения»

Неизвестно, с лёгкой руки которого из сочинителей – безвестного ли автора фольклорной песенки, таинственного ли «П.Ф.Б.», пылкого ли Сикара или скептического Долгорукого, бумагомарателей одолело желание писать об Одессе, но с момента рождения она становится не только фактом истории и географии, но и литературы.

Из книги «Юрий Олеша»

Лев Николаевич Гумилёв называл себя счастливым человеком, и это несмотря на то, что он отсидел в тюрьмах и лагерях четырнадцать лет. Как он сам объяснял: «Сначала за папу, потом за маму». Теперь, когда мы произносим имя Льва Гумилёва, то невольно сразу возникают образы двух великих поэтов Серебряного века – Николая Гумилёва и Анны Ахматовой.

Долгое эхо киевских «Курантов»

Семён Израилевич как-то рассказывал, что родился он в 1911 году в Одессе. Отец его был портным. Лет в пятнадцать он решился отнести свои «поэзосочинения» в «Одесские известия». Там его встретил человек с огромной шапкой волос, с довольно женственной на фоне коротких стрижек тех лет, причёской.

О поэзии и судьбе Платона Иосифовича Набокова

Рецензия на книгу Светланы Василенко «Обнажённая натура»

Рецензия на книгу Нади Делаланд «Мой папа был стекольщик»

Рецензия на книгу «Дача показаний»

Рецензия на книгу Дмитрия Артиса «Мелкотемье +»