Мнение

Большинство утопий прошедшего века (а было их много!) решает спор между «моисеем» и «народом» в пользу «народа», рисуя идиллическую картинку возвращения в Египет, а «моисей» либо гибнет, либо раскаивается и вписывается в коллектив. Антиутопии (их тоже было немало!) рисуют «моисея» как трагического героя, затоптанного носорожьим стадом конформистов.

Работа Паули доказывала, что новый подход, родившийся в Гёттингене, применим к реальным задачам физики атома. Это давало надежду, что удастся преодолеть скептицизм и предубеждение, с которыми встречал физический мир, прежде всего, школа Бора в Копенгагене, новую квантовую механику.

С.А. Альтшулер и Б.М. Козырев в течение тридцати лет проводили в своих книгах мысль, что магнитная радиоспектроскопия зародилась в Казани и имела своим истоком работы доцента Казанского университета Е.К. Завойского. Уже в предисловии к переводному изданию книги К.Я. Гортера они писали о методе Завойского, а само явление несколько позже Б.М. Козырев назвал «эффектом Завойского».

Смешно даже подумать, что Его Императорское Величество, Государь всея Руси пытался снискать благоволение неблагонадежного ссыльного стихотворца и потому вздумал отчитываться перед ним о своих намерениях. Гораздо вероятнее, что беседа проходила совсем в другой тональности.

Беспрецедентная кампания по выезду советских евреев «для воссоединения семей», начавшаяся в 1972 году, дала возможность уехать почти двум миллионам, это выпустило накопившийся пар и позволило режиму просуществовать ещё пятнадцать лет.

Девятый вал еврейских погромов покатился по городам и весям черты оседлости и даже выплеснулся за черту. «Вы хотели свободы — вот вам свобода!» Таков был основной лозунг «монархистов», возмущенных уступчивостью монарха. По масштабу, количеству жертв, по неистовости разгула темных страстей эти кровавые оргии во много раз превзошли еще недавно казавшийся таким чудовищным Кишиневский погром.

И что поразительно, русские дирижеры, постигавшие тонкости своей профессии у немецких гигантов, создали отечественные школы, попасть в которые стремились многие европейские молодые музыканты, в том числе немецкие. Николай Семенович — яркий пример. В самом начале 70-х он был приглашен в Веймар (и его выпустили!) с мастер-классами и лекциями. Успех был ошеломителен. На его семинары ломились немецкие музыканты.

Общее правило неправильных падежных окончаний звучит так: чем сложней падеж и древней существительное, тем меньше внимания мы должны обращать на свои и чужие ошибки.

Стольких поэтов убила неразделённая любовь, «лодка, разбитая о быт»… Татьяна Бек стала первой, которую убило разочарование в друзьях, предательство тех, кому она была верным и хорошим товарищем, посмевшим сказать им в глаза правду о их неправоте.

В общем, пень-пнем, а надул. Ну, ничего удивительного тут нет. Сетевой Патриот, да еще левый, последние годы вообще встречается всё больше мелкий, жуликоватый, склонный сочетать неумеренный пафос с горькими жалобами на климат и соседей.

Настоящая латентная религиозность шевелится в нас, неверующих, не 31-го декабря, но именно первого января, в день пустоты, когда вся суета остаётся в ближайшем прошлом и моментально обнаруживает свою суетную, мишурную природу.

«…все мы, хотя бы на подсознательном уровне, последние четверть века живем в объятьях этой страшной ночи. Всё несказанное, темное, жуткое, — то, что мы старательно гоним солнечным днем из тайников своей психики, — материализовалось в этих строчках, поэтический образ встал на дыбы, ощетинил загривок и зарычал. И мы почуяли в темноте жаркое дыхание зверя…»

«Наверное, со школьной учебной программой по литературе, “опахиваемой” хрестоматией и учебником, во мне сложилось и живёт поныне одновременное двойное восприятие людей пишущих. Каждое имя сразу раздваивается, мысленно или зрительно, на человека-автора, чётко или слабо видимого за его творениями, но обязательно видимого, и просто человека с его личной судьбой и внешностью…»

«Иван не видит красоту как таковую. Всю природу он воспринимает как некую сущность, состоящую лишь из атомов и молекул. Он однобок в своем мышлении, поэтому поэт и не разделяет его взгляда на жизнь. По мнению Кузнецова, человек, верящий лишь в науку — пустой, недалекий человек…»

Как часто бывает в жизни, награды за гениальное открытие получили не все причастные. За создание квантовой механики из авторов основополагающей «Работы трех» Нобелевскую премию получил только Вернер Гейзенберг – в 1933 г. его назвали лауреатом за предыдущий год. Вклад Макса Борна, который руководил всеми работами в Гёттингене и предложил несколько основополагающих идей, остался как бы незамеченным Нобелевским комитетом.