Мнение

Для Ницше культура древней Греции была непревзойденным взлетом человеческого развития. Ницше писал: «Доказано, что западноевропейская культура пыталась освободиться от античных греков. Но эти попытки вызывали лишь разочарование. Оказывается, что все что мы создаем, все что кажется нам оригинальным и ценным, даже достойным восторга, теряет цвет и жизненность в сравнении с греческими образцами, выглядит как копии, как карикатуры.

Место чудное — дышится и смотрится глубоко и широко. Еще в Москве я изучил это место на хорошем космическом снимке и в предельном разрешении усмотрел около мыса машины и на самом мысу палатки. Наверное, я следовал своей концепции познавательного путешествия, а согласно ей путешественник непременно открывает нечто важное, новое, неведомое местным жителям, открывает и для них.

Пятеро наших персонажей от рождения были наделены многими талантами и энергией. Эти дары безусловно обещали им достойное место в верхних участках шкалы неравенства. Внутри устойчивой государственной системы они все рано или поздно пробились бы наверх. Но им досталась эпоха гигантских социальных сдвигов и потрясений. Своё положение в нижних слоях общества они переживали как величайшее несчастье и несправедливость.

Из курса термодинамики следовало, что энтропия (мера беспорядка) ― скорее ведьма хаоса, а не царица мира. Что есть беспорядок, хаос интуитивно вроде бы понятно, глаз немедленно различает немецкий порядок и хаос иудейский, но как вычислить беспорядок? Как сосчитать хаос? Это удалось Людвигу Больцману, придумавшему формулу, позволявшую вычислить энтропию.

Если бы мне пришло в голову подводить итоги своей жизни (я многажды говорила, что в принципе это возможно делать из любой точки, и это никак не связано с намерением жизни заканчиваться, поскольку в любом случае прошедшая до этого момента жизнь состоялась и имеет своё лицо) ― так вот, если бы мне взбрело эдакое в голову, я бы сказала, что самым лучшим в ней было чувство интенсивности.

Считается, что в христианстве зелёный цвет есть цвет надежды. Но в булгаковском романе зелёный цвет совсем не таков, чем косвенно подтверждается мнение о нехристианском характере романа.

Mathematically speaking, one hundred issues of a quarterly publication – must positively be at least 25 years in print. However, our journal is approaching 31 (since 1987).

Несколько поздравлений от авторов и коллег (в алфавитном порядке).

Однажды Сергей, глядя на такого вот нарушающего все местные правила поведения, и особенно в очереди за пивом, рвущегося к заветному окошечку в будке, взмокшего и очень уж нервного субъекта, при мне поспорил с Витей Кривулиным, что данный субъект — именно москвич...

...Друг Шпаликова, Бродского издатель, он не хотел, чтоб прах его развеяли над морем, как было с их приятелем каким-то, когда, как водится, переменился ветер, и всё к друзьям прилипло и родным...

...Мы собирались вечерами, становилось темно, слышался вой ветра, Илья начинал беспокоиться: "Сидим тут, как полные идиоты, вместо того, чтобы домой идти, хватит уже тут сидеть... Вот по дороге домой недовольные писатели догонят нас и зададут нам перцу."

Во время третьего крестового похода, в 1191 году, Ричард Львиное Сердце занял город, и потом вместе с Салах-ад-Дином заключил Яффский договор, завершив этим битвы крестовой кампании. Уже после этого мамлюкский султан Бейбарс, опасаясь возвращения крестоносцев, разрушил Яффо до основания, и на долгих 400 лет город утратил характеристику «портовый». Отметился здесь и Наполеон Бонапарт, захвативший город в 1799 году. В начале 20 века Яффо становится важнейшим центром репатриации евреев. Границы города расширились, тогда же появились первые дома будущего Тель-Авива...

Перед отъездом в Америку я пришёл попрощаться с Ольгой Андреевной Трухачёвой, внучкой младшей сестры Марины Цветаевой Анастасии Ивановны. Мы сидели на кухне в квартире бабушки Аси, умершей в 1993 году. Точнее, я сидел за кухонном столиком, а Оля мыла посуду. Она вдруг и спрашивает меня: «А что собственно Вы будете делать в Америке?» Я начал вилять: может, то, может, сё, может, пятое, может, десятое… И вдруг ляпнул: «Может, музей сделаю, как Ваш прадедушка Иван Владимирович Цветаев!»

Настоящий переводчик переводит из культуры в культуру. К примеру, в автопереводе И. Бродского стихотворения "Север крошит металл..." полярник Седов становится Скоттом, а в моём переводе стихотворения И. Бродского "Те, кто не умирают..." Миклухо-Маклай становится Дэвидом Ливингстоном.

«Сегодня я снова открываю для себя Кубань — “Родную Кубань”. Шелест страниц литературно-исторического журнала аккомпанирует возникающему в моей голове стуку колес поезда. Заняв своё место в кабине еще в 1998 году, влюбленный в свое дело машинист Виктор Иванович Лихоносов начал исследовать вместе с нами неизведанные литературные, культурные, исторические тропы бескрайней земли, то и дело останавливаясь на станциях нашего внутреннего мира, давая возможность посмотреть вглубь себя и по-новому открывать старые вещи, имена, смыслы…»