Мнение

После я перечитывал «Трех мушкетеров» раз пять, и сейчас уже трудно очистить первые впечатления от более поздних наслоений. Помню, книгу эта всегда окутывала тонкая паутина тайны: почему «три», если их было четверо? Понятно, гасконец не сразу стал мушкетером, но получалось, будто автор забыл про д’Артаньяна или ввел его уже после того, как название книги было придумано.

Когда мы начинали наш проект, то очень тщательно подходили к выбору материалов, чему будем следовать и впредь. Нам очень лестно было потом слышать от читателей после выхода первого и второго номеров журнала: «А когда следующий?»

Понятно, из-за чего так бесился Шлаен, скорее всего и бывший той «силой», что хотела закрытия фильма. Но передавила другая сила — та, что хотела его выхода на экран и требовавшая — в нагрузку к Холокосту с немецкими палачами — еще и американскую военщину во Вьетнаме и израильскую в Палестине. И вся эта окрошка — в одной миске!

Антихрист Соловьева установил всеобщий мир, накормил голодных, утешил страждущих, устранил все социальные противоречия, объединил все религии. И сатана у Соловьева бескорыстный филантроп, не требующий от своего избранника никакой жертвы, вообще ничего не требующий. И кто выступил против всеобщей благодати? Кучка религиозных отщепенцев и, конечно, евреи, возмущенные необрезанным спасителем.

Это одна из величайших по силе психологизма сцен во всей танахической прозе. Благородный Давид, вопреки наущению соратников, на царя не поднимающий руку. Поражённый его благородством Шауль, ищущий душу Давида, а нашедший в пещере — пусть ненадолго, хоть на миг — не царскую, но мучительно страдающую душу свою.

Однако сейчас наблюдается повальное увлечение псевдоидеей о вторичности библейской истории о Потопе, Ное и Ноевом Ковчеге, ее заимствовании из месопотамской клинописной литературы, хотя это совсем не так.

Как известно, после большевистского переворота верхние этажи власти буквально затопили бесчисленные инородцы (Бронштейн, Джугашвили, Дзержинский и т.д., и т.п.). Луначарский был среди них одним из немногих «истинно русских» людей. Трудно понять с какой целью велеречивый, эрудированный и очень умный журналист именно Анатолия Васильевича определяет как Хаимова или Абрамовича.

Представляется бесспорным, что Герцль видел будущее Еврейское государство, государством европейским и либеральным. Не хочу сравнивать его видение этого государства с тем, каким оно стало и делать выводы. Каждый может сделать их сам. В чём-то Герцль оказался провидцем, в чём-то наивным мечтателем.

После смерти Сталина еврейские верующие Речицы Гомельской области пригласили Иегуду Пинского к себе. Долгие годы они не имели духовного наставника, испытывали большие затруднение в шхите и нуждались в разрешении споров в повседневной жизни. Речица считалась городом, где по послевоенным понятиям проживало много верующих — параллельно действовали четыре миньяна.

Кирсанов неточен. Приехал поэт в Одессу не в 1923 году, а 20 февраля 1924-го. В тот же вечер состоялось его выступление в Северном театре, а на следующий день «Вечерние известия» поместили беседу с ним под заголовком «Вл. Маяковский об искусстве вообще и Лефе в частности». Среди новостей левого фронта Маяковский назвал подготовку «5-й книжки Лефа, посвященной Ленину, в которой будет напечатан рассказ И. Бабеля»

Через много лет Эренбург так вспоминал о Ленине: «Приземистый лысый человек за кружкой пива, с лукавыми глазками на красном лице, похожий на добродушного бюргера, держал речь. Сорок унылых эмигрантов, с печатью на лице нужды, безделья, скуки, слушали его». Будущий вождь назвал тогда Эренбурга «Илья Лохматый».

Ихил Шрайбман ушел из жизни девятого декабря 2005-го года. Ему было девяносто два года. Марина пережила его на десять лет. Все эти годы с неизменной преданностью занималась перепечатыванием на еврейской пишущей машинке рукописей покойного мужа, подготовкой к печати всех посмертных изданий его книг, а также публикаций в периодике, заботой о его творческом наследии и достойном сбережении памяти.

Раздувание материи, экспансия субстанциального. Духовный же вектор, вырвавшись как пляшущий шланг на газоне, может мощной своей струей ударить в любом направлении, продырявив любое из пяти измерений мыльно-красочного сего пузыря. На Земле эта точка пробива — гора Синай.

Опять сбивчивая речь. И фраза, поразившая меня: «Я встретила человека. Он и есть владелец туристической фирмы». И, не давая мне опомниться, Кира продолжала: «Когда мы устроимся, я детей заберу».

Следовательно, если мы собираемся моделировать наш политический порядок на основе разговора, нам нужно очень четко понять, какой именно разговор мы имеем в виду и какой вид работы требуется для его создания. В условиях демократии, которая предлагает каждому гражданину участие в политическом процессе, разговор должен иметь обратную связь с работой, которая его вызывает.