Мнение

Аналогия исторической судьбы евреев и афроамериканцев представляется мне чисто внешней. Слишком уж велики различия в количественных оценках и в других исторических особенностях жизни этих народов. Тем не менее, значение таких исторических параллелей не следует игнорировать.

Объект моего рассмотрения — не Бог как таковой, но Образ Божий — то, что понимает, услышав это слово, человек, не испорченный теологией. Какой опыт — собственный или унаследованный в традиции — связывает он с этим словом. Я попытаюсь всего лишь пунктирно обрисовать надводную часть айсберга, не ставя вопроса, есть ли что-то там — под водой. Не о Боге рассуждаю я, но о религии.

Действие начинается с монолога Поэта, произносимого в некоем инопространстве. Здесь присутствует ощущение безысходной отчуждённости от своего тела, от себя.

Богатство души побеждает, в конечном итоге, «век Иуды». Главный герой произведений Шелкового – это, безусловно, его язык.

У Главацкого всё осложняется тем, что Ева и Лилит – мимикрируют в одно лицо. Что же остаётся делать бедному Адаму? Может быть, надо стать Пигмалионом и создать свою Галатею?

Поэт приходит в мир последним не с заданным набором странностей, как считают современные литераторы, он приходит потому, что иначе прервётся связь времён. Отсюда этот удивительный симбиоз, эта крайняя близость блуждающим снам чужих певцов.

Рецензия-отражение на книгу Станислава Айдиняна «Механика небесных жерновов»

«Из века в век пытливая человеческая мысль изобретает всё новые и новые алгоритмы истребления людей. Мы то и дело оказываемся на грани самоуничтожения: кризисы, наподобие Карибского, в мои времена множатся и множатся. И всё это заставляет задуматься о смертельной опасности, о пагубности самого вектора человеческого существования…»

«Писатели и литературоведы здесь, действительно, выступают как “герои” книги. Но и автор в ней выпукло вырисовывает себя…»

«…настоящая критика — это не только определение лучших современных авторов и разбор их произведений, но и личность самого критика, и потому развитие собственной личности не менее важно, чем развитие понимания литературы и профессиональных навыков. Однотипные безликие рецензии, последовательные обзоры новинок, выявление абстрактных тенденций, основанных на тематическом разборе, — все это утомительно, скучно и максимум имеет прикладное значение…»

«Появится автор или даже отдельная вещь, которая взорвет страну. Этим потрясением возродится литературный процесс. О формах его воплощения судить не берусь, но сетевые забавы сменятся настоящим. Это неизбежно. И русская литература с нашим, не западным каноном предъявит миру эталонные образцы и установит планку…»

«Поскольку начинал я со страшилок, то в свое время умудрился прочесть почти всего Стивена Кинга. И на тот момент считал его лучшим писателем на свете. Нынче, конечно, отношение изменилось. Как автора я его по-прежнему уважаю, но читать уже не могу…»

«Честный демократизм, честный гуманизм, честная социальная справедливость, честный патриотизм — когда литератор хитрит на этот счет, то… нет зависти касательно его успехов…»

Так как же оценить достоверность чьих-то воспоминаний? Как увидеть в них вольные или невольные ошибки памяти? Простой рецепт уже дан: нужно самому вжиться в описываемые события так, будто ты в них участвуешь, стоишь на балконе у Понтия Пилата или бродишь в фойе аудитории, в которой скоро будет выступать Эйнштейн.