Мнение

«Скупость освещения, аскетичный и нарочито условный антураж — простые деревянные скамейки — подчеркивают изначально заданную вторичность быта и внешней интриги, но — напротив — первичность бытия, идей, смыслов как высшей реальности, в которой и происходит развертывание действия постановки…»

«Вряд ли стоит говорить о битве исключительно эстетических миров. В современном литературном процессе на первом плане — идеологии, авторские дидактические движения. За писателем нашего времени часто скрывается философ-практик, иногда — прагматик общественного движения. Это своеобразная эстетика — эстетика духовно-интеллектуального предложения...»

«Сатира, да еще безоглядно правдивая, жалящая, не может вызвать повсеместной любви. Но она помогает исцелению и потому заслуживает благодарности…»

«Анна Григорьевна старалась оградить свою семью от случайных людей, и, надо сказать, ей это удавалось. Федор Михайлович полностью полагался на организаторские способности жены, а после их возвращения из Европы все полномочия по ведению домашнего хозяйства она взяла в свои руки. Ее роль безупречной хозяйки и заботливой жены всегда были предметом восхищения и благодарности мужа. Но Анна Григорьевна не только смогла сделать жизнь писателя уютной и более спокойной, она наполнила ее высшим, земным смыслом, став матерью его детей...»

«В основе истинного русского национализма — чувство великой русской земли и ощущение исторического долга перед нею. Этому корневому русскому чувству сопутствует глубинное презрение к предательству, измене. Человек, изменивший родине, — пропащий человек, то есть погибший безнадежно, становящийся пропадиной, то есть стервою, падалью. Сознание долга связано в русском сознании с чувством преемственности поколений, несущих из рода в род идею Божьего государства, олицетворяющего бескорыстное стремление к справедливости, святости, “благоговения ко всему человеческому — к добру, красоте и правде в каждом смертном...”»

«Игорь Ростиславович Шафаревич был для русской эмиграции важнейшей фигурой в русском сопротивлении богоборческому режиму на родине. В отличие от многих других, он сочетал в себе и мужество, и яркое национальное самосознание, и научную точность аргументации, и благородные личные качества. Он выглядел как бы “русским дворянином” в довольно разнообразном движении инакомыслящих…»

«Как христиане мы сознаем, что на главном, духовном уровне революция 1917 года — плод нашего собственного греха: значительная часть народа, и прежде всего наша интеллигенция, дала увлечь себя на гибельные пути. Задача преодоления этого греха остается важнейшей по сей день. Но нельзя забывать, что на политическом уровне действовали и мощные иностранные силы, воспользовавшиеся нашей временной слабостью. Не следует ли поставить вопрос об их доле ответственности за получившийся результат?»

«Лучше всего здесь подойдёт утверждение Льва Николаевича: “Писать надо только тогда, когда не можешь не писать”…»

«Стихия слова была близка мне с детства. Сложно это объяснить, так же, как представить себе, что на её месте могло быть что-то другое…»

«Пожалуй, быть поэтом — это на роду написано. Я поздно это осознал, но когда всё произошло, мне открылись закономерности моей прошлой жизни. Настоящее стало трудным, а будущее — невероятным…»

Творческое, художественное бесстрашие Шостаковича сочеталось в нем со страхом, взращенным сталинским террором. Многолетняя духовная неволя опутала его своими сетями, и не случайно в автобиографическом Восьмом квартете так надрывно, драматично звучит мелодия песни «Замучен тяжелой неволей».

Многие “отцы-основатели” движения хиппи считают, что движение пало жертвой своей популярности и винят в этом прессу. Они утверждают, что до весны 67 года это был чистый эксперимент (любимое слово американских левых) лучшей части американской молодежи в поисках себя в мире чистогана и полного неверия в будущее страны.

Сегодня цивилизованный мир объявляет священными два принципа в сфере международных отношений: нерушимость государственных границ и право каждого народа на самоопределение. То, что эти принципы несовместимы, как бы не замечается. Что делать с народом, находящимся внутри какого-то государства, но захотевшим выйти из него и начать независимое существование? Как провести новые границы?

Надеюсь, что обновленный конкурс и дальше будет служить главной цели: сделать информационное богатство, накопленное на портале, максимально доступным как можно более широкому кругу читателей. Совместными усилиями мы добьемся этого. А пока еще раз поздравляю наших победителей! Их победа - убедительный знак высокого качества их текстов.

Если принять выведенную выше цифру, что число евреев составляло 6%, то к концу обороны их было порядка 8000 человек. Эвакуированы были единицы, лишь очень немногие, попав в плен, смогли скрыть национальность и остаться в живых, почти все так и лежат в севастопольской земле безымянными героями второй обороны.