Мнение

Допустим, я записываю на листик текущие биржевые сводки. Предположим, эти данные совершенно хаотичны, неупорядочены. Но записывая их, я, не задумываясь, прибегаю к заученной с детства десятичной системе счисления. И записанные мною данные, уже не вполне хаотичны. В них будет выполняться закон Бенфорда, навязанный позиционной системой; единица с вероятностью в 30 % , расталкивая остальные цифры, полезет на первое место. Из хаоса данных рождается порядок. Упорядочение возникает от самого факта применения позиционной нотации. Записанные в ней биржевые котировки уже не вполне хаотичны, в записи наличествует порядок, продиктованный системой счисления (она может быть и не десятичной).

Малер не опускался до открытой ревности к автору «Саломеи», которого Толстой (большой дока по части музыки) в статье «Что такое искусство?» почтил высочайшим пинком. Что касается тайного соперничества, то вопреки ему Малер столь же честно, сколь и тщетно добивался разрешения на постановку скандальной «Саломеи» на сцене императорского театра. Как композитор он не раз выражал свое презрение к публике, чьи овации принимал в качестве дирижера. Убежденный в своей посмертном композиторском триумфе, в том, что будет горячее любим двадцатым веком, нежели Бетховен, Малер отлично знал цену Рихарду Штраусу в сравнении с собою. Равно как знал он и то, что напыщенный старец Ганс фон Бюлов, дирижировавший бетховенским Траурным маршем в черных перчатках, был не в состоянии оценить его «Тризну» (первая часть Второй симфонии Малера, которую тот сыграл Бюлову на рояле – причем последний в продолжение игры неоднократно затыкал себе уши). «Мой милый, если это музыка, то я ничего не понимаю в музыке», – по-дружески сказал главный дирижер девятнадцатого века молодому коллеге.

А в Израиле пишущий по-русски и пытающийся, вроде меня, этим прокормиться – естественно, влачит нищенствование. Правда, Мандельштам учил, что дырка важней бублика: что ж, вздохнем и оближемся. Перелет, ёлы-палы, с елки на пальму, вживание в эмиграционное убожество – это, в принципе, обыкновенная скучная история и тут негоже горевать, я к передрягам был готов. Такой уж сыр выпал!

Можете обвинить меня в том, что я слегка перемудрил… Но там и «мудрить» не надо. Там все и так и мудро, и глубоко, просто… Только немногие могут всё это гармонично соединять и смешивать! Всё в цель бьет в этом романе! Филигранное воссоздание давно ушедших времён! Мысли! Образы! Сравнения! А какое наслаждение получаешь от красоты и легкости грамотного и простого языка… И это высшая степень моей похвалы! Ибо я согласен с Пушкиным, справедливо заметившим: “Первый признак ума есть просторечие!” А кто ясно мыслит, тот ясно излагает, а всё остальное – понты «и томление духа».

Охота за ведьмами и карательная психиатрия наших дней имеют один и тот же исток: страсть рационального ума подчинить своему контролю непредсказуемость свободной воли человека. В каждую эпоху эта страсть будет использовать в качестве оправдания религиозные догматы и теологическую терминологию своего времени. В протестантской Америке конца 17-го века Салемских колдуний судили со ссылками на Библию. Но сто лет спустя рациональный и образованный доктор Бенджамин Раш, друг Джефферсона и Адамса, мог объявить сумасшедшим собственного сына, поведение которого его не устраивало, и запереть его в психбольнице до конца дней.5 А ещё 130 лет спустя прагматичный и верящий только в доллар Джозеф Кеннеди (бывший посол в Англии и поклонник Гитлера), когда его взрослеющая дочь Розмари (сестра будущего президента) стала убегать по ночам из монастырской школы и смущать семью другими эскападами, подверг её лоботомии, даже не спросив согласия матери. Операция превратила девушку в беспомощного ребёнка, едва владеющего речью. На медицинскую сестру, участвовавшую в процедуре, увиденное произвело такое тяжёлое впечатление, что она навсегда оставила свою профессию.6

Изданная «за бугром» книга, повествующая о новых (еврейских!) аспектах истории Киевской Руси, естественно, оказалась заблокированной в Советском Союзе, никакого упоминания о ней в тогдашней литературе и прессе не могло быть. Но в 80-е началась перестройка, и личные связи историков СССР и США (в частности, историков еврейской темы) оживились. Я в то время участвовал в неофициальном еврейском движении, был членом полуподпольной московской Еврейской историко-этнографической комиссии и свой давний интерес к науке антропонимике сосредоточил на исследовании еврейских имён и фамилий. Готовился к репатриации, посещал запретные уроки иврита, которые вёл мой шеф по историко-этнографической комиссии Михаил Членов. Однажды преподаватель принёс на урок только что данное ему почитать английское издание книги Н. Голба и О. Прицака. Книгу наш общий товарищ профессор-историк Анатолий Хазанов (тоже член комиссии) недавно получил в дар от приезжавшего американского коллеги.

Восстановив, таким образом содержание текста, задумаемся над его смыслом. Царь Шаул предлагает народу провести процедуру девинации в два этапа. На первом этапе в качестве гадательного атрибута используется Урим. Положительный ответ означал бы, что виновны Шаул и Йонатан (на этом этапе они выступают, как единое целое). Отрицательный ответ означал бы, что они невиновны. На втором этапе гадательным атрибутом должен стать Туммим. Положительный ответ означал бы, что виновен народ. Отрицательный ответ означал бы, что «не нашлось греха ни на одном из нас», ни на царе с сыном, ни на народе (проф. М. Анат).

Все крупные библеисты и гебраисты, исследовавшие до сих пор этот текст, полагали “жалобу жнеца” юридическим документом. Я же хочу перевести этот текст, исходя из совсем другой гипотезы. Для меня очевидно, что это литературное произведение. Я стараюсь быть максимально близким к тексту (перевод ниже - дословный) и пользуюсь в основном интерпретацией A. F. Rayney [4], которая, по-моему, проясняет ряд до того непонятных моментов. Например, вслед за Rayney, я перевожу глагол כל как “взвешивал”, а не “завершал”, а כימם как “как обычно”, а не “в те дни”, что лучше соответствует смыслу ситуации (работник как обычно взвешивал собранный урожай, поэтому не заслужил наказания за недостаточную производительность).

И это впечатление дополнилось неожиданной встречей: в военном джипе он увидел двух старцев, двух духовных наставников поколения: раби Цви Иеѓуду Кука и «Иерусалимского назира», так называли Давида ѓа-Коѓена. Один из командиров решил: вот-вот солдаты подойдут к Котелю, и в эти минуты рядом с ними должны быть те, кто нёс в своей душе веру в эту победу и передавал её своему поколению. И послал за ними военный джип. Ещё гремели выстрелы, ещё продолжался бой, а они ехали на встречу со Стеной Плача, чтобы первыми коснуться священных камней. Ханан был рядом с ними…

29 сентября. Дождь пополам со снегом. Болит голова. Но всё-таки рано утром побрёл по Вспольному на Кудринскую. У входа с улицы Качалова (Малая Никитская – ред.), возле бывшего особняка Берии нагромождения мусора, железяк, рваных бумаг. Всё это раскисло, размокло под дождём - месиво. Направо дом Чехова. Машины и троллейбусы тычутся туда-сюда. Водители орут друг на друга, на группки собравшихся людей. Какой-то шоферюга кричал старикану с повязкой “Дружинник” на руке: “А ты чего здесь, козёл старый? Уйди, ведь превратят тебя в блин, уйди, козёл!” “Козёл” теперь очень ходовое слово. Люди делятся на “крутых” и “козлов”. “Крутые” - порождение новых, “реформаторских” времён, “новые русские”, могут перешагнуть через трупы. “Козлы” - совки, идиоты, реликты дореформенных времён, отработанный биологический материал. “Крутые” в основном за Ельцина, “козлы” за Верховный Совет. Всё же троллейб

В развитие этих положений идеологи «Нетурей карта» утверждают следующее: еврейский народ и «государство Израиль» – это не одно и то же. Бог установил еврейскому народу быть в изгнании две тысячи лет, и за это время народ не был вовлечён в политику; единственная цель еврейского народа – изучение и выполнение Божественных заповедей. Религиозные евреи, которые склоняются к сионизму, искажают Тору, приводя из нее цитаты, говорящие о том, что Создатель дал евреям Землю Обетованную, и опуская цитаты, говорящие о том, что Он забрал её у них. Это делается для того, чтобы казалось, будто евреям разрешено иметь свое собственное государство.

И последнее, но чрезвычайно существенное для понимания объективной сути «евреев Украины» глазами писателя В.Гроссмана соавтора «Чёрной книги», автора романа «Жизнь и судьба». 28 апр. 2009, «Украина без евреев», перевод с идиш Р.Баумволь. (В.Гроссман писал на русском языке, но его авторский текст (1943) был уничтожен. Сохранился текст, напечатанный в переводе на идиш в газете "Эйникайт". Восстановлен в обратном переводе с идиш на русский): «Я побывал в очень многих украинских городах и селах … Все убиты, много сотен тысяч — миллион евреев на Украине... Это не смерть на войне с оружием в руках... Это убийство народа, убийство дома, семьи, книги, веры. Это убийство древа жизни... Убийство народной морали, традиций, веселых народных преданий, переходящих от дедов к внукам. Убийство воспоминаний и грустных песен, народной поэзии о веселой и горькой жизни. Это разрушение домашних гнезд и кладбищ. Уничтожение народа, который столетиями жил по соседству с украинским народом, вместе с ним трудился, деля радость и горе на одной и той же земле».

В октябрьском номере «Природы» за 1913 г. О. Хвольсон публикует статью «О числе мировых агентов», в которой кратко анализирует эволюцию различных гипотез о первоосновах материи (вещество, теплород, магнетизм, электричество, эфир). Он, в частности, отмечает: «Мы переживаем период великой эволюции научной мысли. Старое рушилось, новое еще не построено» [15, с.1143] – очевидно, он имел в виду еще и квантовую «революцию», которая как раз происходила в этот период. Далее он пишет: «Современной науки по отношению к основным чертам картины мира не существует. Мы имеет дело с разнообразнейшими гипотезами выдающихся ученых, с хаосом противоположных взглядов, в котором разобраться нелегко» [15, с.1150]. «Эфир сейчас науке не нужен, он бесполезен (в силу своей непродуктивности – прим. К.Т.), – пишет в заключение Хвольсон. – К этой же идее о не существовании эфира приводит и принцип относительности, играющий большую роль в современной науке. Здесь не место его рассматривать. Отказываясь от эфира, мы должны приписать квантам самодовлеющую реальность». Вывод Хвольсона звучит актуально и сегодня: «Итак: эфира нет, но существуют кванты».