Мнение

«...по данным некоторых интернет-порталов, «писателем» себя считает около 3% населения современной России. Тысяч так 500. Полмиллиона «провинциальных писателей». Такую прорву народа обижать, действительно, не стоит. А ну как они организуются в очередной «майдан»?..»

«...Говорят, нацию можно считать умершей, когда в ней не остаётся человека, способного отстаивать свой народ всегда и везде ценою собственной жизни. Нет такого человека в народе – всё, нет народа… Но не велика сейчас премудрость – потерять жизнь. А смело, бесстрашно побеждать, сохраняя себя как можно дольше, – вот умное искусство, которому надо учиться всем нам. Всем, любящим нашу обездоленную, обираемую до нитки Россию...»

«...Публикуемое открытое письмо священника Василия Комарова к известному московскому протоиерею Александру Шаргунову было написано еще в 2004 году, после появления в журнале «Благодатный огонь» статьи отца Александра «Григорий Распутин: опасность разделения в Церкви». К сожалению, нам неизвестна ответная реакция протоиерея Александра Шаргунова. Возможно, после публикации откликнется сам о. Александр, либо кто-то из читателей поведает о том, состоялась ли полемика и чем она завершилась...»

«...Такие они, наши местные поэты: спокойны, живут, не высовываются, не метят на Олимп, а мысли и тревоги выражают в стихотворных творениях. Конечно, и прозаиками наше местечко не обижено...»

В Израиле существует два типа кладбищ - для евреев и неевреев. Неевреи – это даже те, у кого отец еврей, а мама, например, русская. Их хоронят отдельно от евреев. Очень приличные кладбища у тех и у других. Соответственно похоронами евреев занимается обычно единственная фирма «Хеврат Кадиша», а похоронами неевреев занимаются несколько похоронных контор.

В Новом Завете Библии содержатся комментарии и интерпретации смысла событий и подмены понятий в тексте Ветхого Завета, приведенные выше в посланиях Апостолов и в Евангелиях. Они изменяют смысл и значение греческого Ветхого Завета, по сравнению с его первоисточником иудейским Танахом настолько, что первоисточник становится несовместим по форме и по содержанию с его переводом на греческий язык.

То, что можно выстроить из скандинавов, британцев, французов, швейцарцев, канадцев, с трудом получается из греков, турок, испанцев, ирландцев, а попытки строить демократию из гаитян, афганцев, сомалийцев, кубинцев не могли обернуться ничем иным кроме тирании или хаоса.

«...Истории в сборнике вовсе не о трудовых буднях, которые были тогда, известно, «праздники для нас». Будни эти – только фон к просто жизни рабочих людей в стенах и вне стен «П/Я 90». А как и чем они жили, и поведал нам – без фанфар, стремления к эпатажу или, напротив, высмеиванию – Александр Дегтярёв, дополнив свои «ОНИИПовские были» подборкой афоризмов Евгения Демидова, и посегодня работающего в давно рассекреченном «почтовом ящике» – Омском научно-исследовательском институте приборостроения...»

«...Китайская армия – одна из лучших в мире (кроме телерепортажей, доводилось видеть китайских воинов и «наяву»). Не дай Бог рассориться до состояния войны – и шапками закидывать не станут, глядя на руины казарм давно оставленных военных городков в Приморской глубинке и на зарастающие травой после «оптимизации» наши военные аэродромы. После первых же выстрелов не составит труда угадать, чья армия будет контролировать участок гострассы Владивосток-Хабаровск, который между Приморским Лучегорском и Хабаровским Бикином проходит лишь в нескольких километрах от государственной границы...»

«...Да, бить либо присваивать и подымать на щит (в зависимости от того, как складываются внешние обстоятельства) – характерная повадка любой «братвы», не только литераторской. И мне ли, наблюдающему эту «братву» четверть века, удивляться, что она всё та же и никогда не меняется, в принципе не способна измениться? Но и меня покоробило...»

Какие-то неуловимые моменты приводят к тому, что нечто помнится, а нечто - нет, и это нечто не зависит ни от времени, ни от общего качества произведения - а от сугубо индивидуальных вещей, которые измерению не подлежат.

Это личная попытка понять как, начав с чистого листа, на месте не тронутом Западноевропейской цивилизацией, в первобытной глуши, небольшое количество религиозных диссидентов из Европы сумели не только выжить, но и разработать принципы демократического общества, заложив основу будущего могучего государства.

Уже в самом начале романа стараниями автора создается атмосфера игры, в которой читателю отводится роль отнюдь не стороннего наблюдателя, а активного участника происходящего. По мере развития сюжета эта роль усложняется и требует от ее исполнителя все более глубокого погружения и непосредственного отклика на происходящее.

Китеж-град затаился на дне / Моей тихой души. Временами / Колокольня сверкнет в глубине, / Думы-крыши мелькнут меж волнами. / И опять — мельтешенье речей, / Бег навстречу рябящему быту… / Град души моей скрыт от очей, / Сокровенному должно быть скрыту.