Мнение

В одном из интервью Ян Карский сказал: «Нацистам было легко убивать евреев, поэтому они делали это. Союзники сочли, что спасать евреев слишком дорого, поэтому они не делали этого. Евреи были брошены правительствами, церковными лидерами, обществом… Поэтому шесть миллионов погибли».

Аппетит растет во время еды — у Апиана в I веке евреи откармливают и поедают одного грека (язычника), у Диона Кассия через столетие счет съеденным грекам и римлянам идет на тысячи, у Шмакова все жертвы христиане, из черепов которых евреи после пира сооружают гекатомбы и танцуют, а про Евсевия, не пожелавшем включить эти страшилки в свое сочинение, благоразумно умалчивают, хотя для истинного христианина авторитет отца церковной истории должен быть выше каких-то греков и римлян.

Он почти не знал кризисов, по крайней мере творческих, и всю жизнь вслушивался в колебания всего диапазона «радиоволн» — как внутренних, коротких и трудноулавливаемых, так и тех, что прекрасно доносятся на средних и длинных волнах. Но, являясь выразителем прежде всего собственного эго, миссию свою видел в диалоге не только с читателем, но и с начальством.

Одинокое сидение в бес-медреше оказало важное влияние на ход моих мыслей, на мой внутренний мир. Наедине с новыми и старыми мыслями, наедине с сомнениями и раздумьями просиживал я долгие дни у книжного шкафа, прерывал учёбу и углублялся в море грёз и видений, составлял из букв комбинации и производил расчёты, искал смысл для себя самого и «человечества».

Бухарин сам не мог разрешить Гамову выезд вместе с женой и организовал ему встречу с В.М.  Молотовым, председателем правительства. Молотов разрешил выехать в Брюссель с женой после того, как Гамов, по его словам, вместо того, чтобы уверять, что она его секретарь и без её помощи он обойтись не может, «честно» признался, что по окончании конгресса хочет свозить её в Париж за покупками.

Надо прямо смотреть в глаза фактам и признать, что применение математических методов не полезно, а вредно до тех пор, пока явление не освоено на гуманитарном уровне. Вредно тем, что отвлекает внимание от главного к второстепенному, тем, что создаёт почву для очковтирательства.

Помнится, на вопрос «Какая оппозиция страшнее — левая или правая?» Иосиф Сталин, не задумываясь, ответил: «Та, с которой перестают бороться!» Что ж, недаром Сталин так интересовался личностью Ивана Грозного. А царь Иван Грозный, нисколько не вспоминая о матери, всегда чтил свою бабку Софью. А Софья была достойной представительницей дома Палеологов и именно с ней в Москву проникли порядки, весьма похожие на «разборки» в константинопольской империи.

Как и все советские люди, Калужнин привык, что о переменах объявляют на съездах. О более важных — на партийных, а о частных — на профессиональных. Иногда говорят обиняками: мол, хорошего много не бывает, так не стоит ли постараться еще?

Однако профессиональная ревность, подавляемый комплекс собственной неполноценности превалировали. Коль скоро репрессии касались не пианиста, причем лояльного ректору, Серебряков мог помочь если не делом, но словом — советом (как было в случае с И.Д. Гликманом — известным театроведом, блестящим лектором, профессором Консерватории — оперная режиссура Серебрякова не интересовала, никак не угрожала его карьере и репутации).

Не наследственность ответственна на столько-то и воспитание на столько-то, а на все 100% наследственность и на все 100% воспитание — результат возникает там, где наследственность встречается с воспитанием… Ни наследственность, ни среда, ни даже они вместе — не приговор к тоталитарности и не средство от неё. Вслед за Ж.-П. Сартром можно сказать: «Я — это то, что я сам делаю из того, что сделали из меня».

Вскоре после этих событий, точнее в 1956 году, в институт приехал сам Лев Давидович Ландау, избегавший Харькова со времён своего ареста в 1937 году. В число работ, удостоенных быть представленными будущему Нобелевскому лауреату их авторами, выставили Марка. Ему отвели 15 минут. Ожидался не бой быков, а избиение младенца.

Я был дружен со многими литераторами, но ни один из них не мог мне внушить того чувства уважения, которое внушил Владимир Галактионович с первой моей встречи с ним. Он был моим учителем недолго, но он был им, и это моя гордость по сей день. М. Горький. Письмо к Е.С. Короленко, 7 октября 1925 года.

Многие стихи обрываются многоточием – произнесла своё и умолкла, а вы — как хотите. Стихи Веры прямо переполнены многоточиями. Исходя из классического определения значения этого знака препинания, можно сказать, что поэтическая речь её взволнованная, прерывистая, с недосказанностями. Так оно и есть.

И, аналогичным образом, гидесса в мини-юбочке, простая сотрудница турагентства, сообщает в микрофон, что ты, согласно программе турпоездки, прибыл в заветное место и можешь теперь сколь угодно (ну, не долее четверти часа — ведь время-то поджимает! фотографируйте, дамы и господа, активнее!) любоваться на красы Тауэра или Нойшванштайна.

Модальные глаголы в немецком языке могут передавать тончайшие оттенки вероятности и сомнения. В этом отношении соответствующие русские глаголы значительно уступают немецким, перевод почти всегда выглядит приблизительным, неточным и описательным