Мнение

Моя задача — изучить историю общины, которой уже в Беларуси нет, но которая так много для нее сделала, и рассказать о ней. Рассказать, как евреи встретили большевистский переворот в 1917 г., как пережили гражданскую войну, какое участие приняли в социалистическом строительстве. Как они воевали и погибали во Вторую мировую и как советская власть с ними обошлась после войны.

Преобразования Александра II были бы немыслимы без ускорения развития капитализма в России, что требовало от властей уравнения в правах всех капиталистов, независимо от их происхождения и вероисповедания. Это дало импульс к разрушению патриархальной еврейской общины, реальной интеграции части еврейского населения в русское общество.

Сионистская Комиссия попыталась найти доказательства заговора. Она отметила, что арабский молочник, пришедший в Меа Шеарим, потребовал плату немедленно, что было обычно не принято, объяснив, что больше не вернётся. Христианские лавочники пометили заранее свои лавки крестами, чтобы не подвергнуться по ошибке разграблению. И большие подозрения вызвал тот факт, что незадолго до праздника Наби Муса из Иерусалима были выведены войска.

Так или иначе, еврейская культура востребована мировым сообществом в качестве яркого, во многом дразнящего слух инобытия европейской культуры — то есть в том же самом качестве, в котором она существовала многие сотни лет.

Почему Лебедев, говоря о страшных карах человечества, упоминает стремление человека к реализации «своего права», цели и способы достижения которого зачастую жестоки и аморальны? Не потому ли согласилась с Лебедевым Настасья Филипповна, что сама так сильно пострадала от уверенности сначала Тоцкого, а потом и других в своем праве использовать ее?

Современный стихотворец думает, что естественность с высотой не уживается. Погоня за новизной, с лукавым рецептом остранения, подсказанным ему недобросовестной мыслью в начале двадцатого века, побуждает его не только вносить в стихи низкие слова и темы (при выборе тем — запретов со стороны высокого вообще нет), но упиваться низостью, что является прямой изменой искусству.

Зачем она тогда — личность? Она может иметь смысл только будучи не «шелухой», а сущностью сверхценной и бессмертной. Только если она и в вечности сохраняет память о том, что было с нею в земном мире, и если в ней и там, за чертою, продолжают жить, и пылать, и быть столь же значимыми любовь к близким, гордость свершениями, обиды… И, конечно, желания… начиная с желания, чтобы у любимых, ещё живущих на земле, было всё-всё хорошо…

За эти годы столько вместе пережито! Праздников, печалей, уходов друзей, приездов, лекций, церковных служб, дней рождений. На studium generale Мюллера собиралось полгорода. И не только студентов, но и коллег, и неспециалистов. О его научной деятельности написаны сотни работ, а им самим тоже сотни — от летописца Нестора до сегодняшнего дня. Не уверена, что Л.Л. пламенно любил Россию, но русскую литературу — бесконечно.

Отношение Бабеля к иудаизму и еврейской религии не было однозначным, и оно не оставалось неизменным на протяжении всей его жизни. Он никогда не отказывался от своего еврейства, и его приверженность еврейской традиции основывалась на вере в единого Бога.

Хотя еврейство в себе я ощущал достаточно смутно, ехать почему-то хотел только в Израиль. И лишь на Святой земле, да и то далеко не сразу, постепенно обнаружил, что на самом-то деле в душе под засохшей коркой навязанной воспитанием «российскости» кипела еврейская магма и терпеливо ждала толчка извне, чтобы лавой хлынуть наружу.

Борис Камянов — не из мятущихся, легковесных натур. Можно быть уверенным в его лояльности раз и навсегда сделанному выбору. Не то чтобы, спускаясь в свою темную шахту, он вовсе не смотрит по сторонам. Но все, что находится там, в стороне, — и природа, и люди, и свойства окружающего бытия — лишь случайные станции по дороге к себе, интересующие поэта преимущественно в связи с ним самим, с его заветным «угольком».

О том, что на авторство моего стихотворения претендует какой-то харьковский поэт, я впервые узнал из письма Ритика Заславского. Но харьковчанин добавил к двум строфам две свои, которые не очень стыковались с моими. Я подумал, что претендент просто цитирует понравившиеся ему строки. Как, скажем, Коржавин («Коня на скаку остановит…»). Мышиная возня продолжалась, но мне она была неинтересна.

Безболезненного перехода не получилось. Да и безвозвратного. Даже и рынок вышел какой-то не такой, как на большом мировом рынке. Дело, очевидно, не в несовершенстве программ, а в силе и основательности противодействия им. Может, потому, что рынок предполагает интенсификацию, конкуренцию, а этого страна, большинство ее жителей, и сейчас не хочет.

В этом заключался хитрый замысел Всевышнего: назвать народ избранным. Избранным на отверженность в человеческой среде. Видимо для примера остальным. Избранным для того, чтобы тащить невероятный груз ответственности и морали по дороге цивилизации и до её конца. Похоже, евреи были избраны на роль Иисуса Христа, взявшего на себя все грехи людские.

Америка, которую увидел я — не та Америка, которую я надеялся увидеть. В ней расизм, в ней ненависть, в ней граждане объединены, чтобы разрушить себя. Будь то Чёрные и некоторые Латинос, которым нечем больше заняться, чем стрелять друг в друга в головы; или Евреи, которые одержимы какой-то ужасающей психической болезнью ненависти к себе; или Индейцы, которые отказались даже от видимости духовности в обмен на акры земли и казино…