Эссе

Расставание Паули с Борном прошло, как говорится, «без слез»: профессору нужен был другой ассистент, а юному исследователю – другой научный руководитель и соавтор. Научный стиль Борна, ставящий на первое место математическую модель и расчеты, был чужд стилю Паули, опиравшемуся, прежде всего, на физическую интуицию и наглядные модели.

А дело было ранней осенью. Через несколько минут после исполнения моей песенки будильников на сцену при открытом эфире ввалилась толпа мужчин в тулупах и валенках и с газетой «Правда» в руках. В Москве были аварии, когда они устремились на Ленинские Горы. Телевизионщики «ЗАБЫЛИ» выключить экран. Толпа была так велика, что охрана университета не смогла их остановить.

Развлечения без чувств не обходятся. У животных чувства обеспечивают выживание. У людей чувства конфликтуют с эволюционно молодым, самодовольным интеллектом, теряют власть, становятся неадекватными и, даже, опасными для жизни. Будь то жизнь особи или жизнь общества.

Рассказывал, что Маяковский был очень брезглив. Однажды они шли по улице, и папочке очень захотелось пить. Направился к киоску, а Маяковский хватает отца за руку и громовым своим голосом кричит: «Александр Григорьевич, как вам не стыдно, я не дам вам пить из этих стаканов. Это же зараза!».

Володя Бродянский слушал их слушал – и постепенно мрачнел. А потом встал и сказал, обращаясь ко всем присутствующим: — Ну чего вы здесь расшумелись? Понимать поэзию надо, а не идти на поводу у «общественного мнения». Бродский — есть, конечно, ну и ладно. Володя Алейников пишет намного лучше Бродского.

Обыденность ― великий, освобождающий дар небес. Это уже настолько ясно на уровне непосредственного чувства, что ловлю себя на склонности уходить в «обыденность» от всего «чрезвычайного» ― понимая притом, что это, как любой уход и прятание ― очень неправильно.

Стахович–«Страхович» помог Станиславскому за два итальянских месяца восстановиться после тяжелой болезни и войти в рабочую форму. Через год, в январе 1912-го, когда Стахович заехал «к Горьким» на Капри, те все еще были полны впечатлениями от визита к ним Станиславского.

Фразовая ёмкость стихов Е. Клюева соблазняет разбором их на цитаты, но это было бы всё равно, что рассыпать нитку бус. Каждое стихотворение несёт в себе свой смысл, который, однако, изменяется в свете цикла, в который оно входит, а он, в свою очередь, при чтении книги.

Повествование в книге выстроено так, что события жизни Эйнштейна проводятся сквозь события века с экскурсами в историю Германии, еврейской общины. Есть целые главы о многих судьбах современников, имеющих к главному персонажу прямое либо косвенное отношение. Книга писалась на основании огромного материала, свидетельств.

Однако главной проблемой переводчика может стать вовсе не косноязычие принимающей стороны. Зачастую эта самая сторона говорит вполне внятно, однако при этом ни в чем себе не отказывая. И когда чувствуешь, что нельзя буквально переводить откровенную глупость или грубость, то начинаешь подбирать слова, пользуясь богатейшей синонимикой английского языка.

Но кто он? – этот зловещий черный человек Есенина. Неужели Блюмкин? Именно его писатель Кузнецов и сценарист Безруков возвели в ранг первого врага поэта. Доказательством чему служат строчки: “Черный человек / Водит пальцем по мерзкой книге..." Видите, продолжают иные “специалисты” по Есенину, – он водит пальцем по конкретной книге и как бы выносит поэту обвинительный приговор! По какой книге водит пальцем враг Есенина – догадаться нетрудно. Уж, конечно, не по Библии. Может быть, по “Капиталу”? Но Есенин незадолго до написания “Черного человека” вроде уже собрался “понюхать премудрость скучных строк” Маркса, а тут такие нежеланные уроки на дому? Нет, эта книга, все же ДЕЛО, но уже не уголовное, а политическое – обвинение в контрреволюционной деятельности – во как!

«Господь нам даёт выбор между жизнью и смертью, подсказывая, где жизнь. Он знает то, что будет с каждым из нас, ибо знает то, какой путь мы изберём. Но он даровал нам время и свободу для того, чтобы мы сами путём множества проб и ошибок всё же исполнили Его волю, то есть выбрали не смерть, а жизнь, не рабство, а свободу, не похоть, а любовь. Времени в Его царствии нет, это для нас наступающие с неизбежностью события отстоят друг от друга, ибо между двумя верными шагами может быть множество шагов ложных…»

В 1917 году Шаляпин на петербургской сцене, вслед за гимном «Ха-Тиква» исполнил сочинение Энгеля «Лежит дитя в колыбели». В 1920–21-м мы видим Энгеля в подмосковной Малаховке. Лучшие деятели еврейской культуры прибыли туда не на фестиваль, не на присуждение каких-либо премий или званий, а ради еврейских сирот, детей беженцев, собранных в Малаховском доме-колонии.

Бабка никогда не рассказывала про лагерную жизнь. Даже сам факт заключения держался в строжайшем секрете. Я узнала об этом случайно, когда уже после ее смерти разбирала горы старья, скопившиеся в нескольких фанерных чемоданах. Среди прочих бумаг лежала справка от 48-го года об освобождении из мест заключения Терман Лии Арии-Ейховны.

Но отряд, с которым связался Семен, остро нуждался в оружии, и в разведку вместе с Семеном был направлен парень из местных жителей, которому было приказано: «Удостовериться в наличии склада оружия, запомнить подходы к складу, а затем расстрелять Семена».